Станет ли Украина государством без науки?
В Украине с новой силой бурлят общественные страсти, связанные с проблемами отечественной науки. Однако страсти эти, как представляется, сконцентрированы — в силу обстоятельств — вокруг нескольких тактических моментов, а именно: скудное финансирование науки, эффективность деятельности Национальной академии наук, развитие вузовской науки, наконец, «дело Глазьева» как иностранного члена Академии наук, и вместе с тем — покровителя пророссийских террористов в Украине. Между тем стратегические вопросы, связанные с сущностью науки, местом украинской науки в современном мире и общественно-исторической миссией этой науки остаются «за бортом» дискуссий.
Итак, стоит обратиться к некоторым из этих стратегических вопросов.
Конечно, наука — явление национальное. Особенно гуманитарная, где это обусловлено предметом исследования. Однако и в других сферах научного и научно-технологического поиска играют роль и ментальность, и уникальность опыта, полученного на определенной почве. Скажем, по мнению Вадима Скуративского, Киев не случайно «поставил на крыло» таких всемирно известных (но не всегда хорошо известных в Украине) создателей авиационных и аэрокосмических систем, как Игорь Сикорский, Константин Калинин, Сергей Королев, Архип Люлька, Владимир Челомей, Олег Антонов, Глеб Лозино-Лозинский ... Ведь Киев настаивает профессор Скуративский — это город немного мистической, и одновременно реалистической культурной нацеленности на «вертикаль», в небесные сферы. А Индию еще тогда, когда она была британской колонией, прославили выдающиеся физики: лауреат Нобелевской премии 1930 года Чандрасекхара Венката Раман, соавтор ряда его работ Кришнан Кариамаииккам Сриниваза, один из создателей квантовой статистики Сатьендра Нат Бозе (статистика Бозе-Эйнштейна, конденсат Бозе-Эйнштейна) в честь которого назвали бозон. А потом была еще гроздь Нобелевских лауреатов и просто выдающихся физиков и астрофизиков. Это и не удивительно, если вспомнить индийскую интеллектуальную традицию. Так же неудивительно, что сегодня одна из «родин» математики Индия обеспечивает мир «сильными» программистами.
Кроме того, национальное измерение науки связано и с тем, что ее главным социально значимым «продуктом» является независимый компетентный интеллектуал, точнее, критическая масса таких интеллектуалов, способная более чем конструктивно влиять на ход дел в различных областях и на качество жизни общества.
Но вместе с тем наука — явление космополитическое. Такой она была, есть и будет. Даже гуманитарная. Даже русистика или украиноведение. Ведь знание — это отражение объективного мира, полученное с помощью опытов и специальных логически выверенных процедур. А логика — она и в Антарктиде логика, так же, как и объективная истина. Кроме того, наука космополитична и потому, что ее эффективное развитие невозможно при отсутствии поистине всепланетных коммуникаций. Крах СССР в значительной мере был обусловлен тем, что еще в 1930-х «железный занавес» отрезал советских ученых от всего мира. Отсутствие свободной коммуникации, живого контакта и доступа к новейшей научной литературе только частично компенсировались благодаря советской разведке, которая добывала научно-технологические тайны, и — со второй половины 1950-х — ограниченными контактами ученых СССР и Запада, которые всегда происходили «под колпаком» спецслужб .
Это означает, что при нормальных обстоятельствах ученые всех стран — единственное крупное сообщество (кроме государств, где царит «единственно правильная» наука, то ли арийская, то ли большевистская, то ли еще какая-то). Поэтому выезд ученого за пределы своей страны с целью лучше овладеть достижениями мировой науки и поработать вместе с зарубежными коллегами — это не исключение, а норма развития познания. Так повелось, собственно, еще в античные времена, когда скиф Анахарсис добрался до Афин за знаниями и там заслужил репутацию одного из ведущих мудрецов своего времени. Нельзя сказать, что в самой Скифии к соискателям знаний относились плохо, — проблема была в том, что Афины в те времена были Оксфордом, Кембриджем, Стэнфордом, Эколь Нормаль и Силиконовой долиной вместе взятыми.
Но после эпохи Анахарсиса условия для развития науки на украинской территории существенно ухудшились. Что в царские, что в большевистские времена. Поэтому, скажем, биолог Илья Мечников потерял профессорскую должность в Одесском (тогда Новороссийском) университете и переехал в Париж, к прославленному Луи Пастеру, работая с которым и получил Нобелевскую премию. Другой работник Одесского университета, Георгий Гамов, уже не в царские, а в советские времена, добился выезда для стажировки на Запад (в первой половине 1930-х это еще можно было сделать ценой неимоверных усилий) и там остался, потому что в СССР как раз начался погром интеллигенции. До Нобелевской премии американский гражданин Джордж Гамов не дожил (ее дают только при жизни), но целых три начатые им пионерские научные разработки получили признание Нобелевского комитета ...
В последние 25 лет никто не бросает украинских ученых в тюрьму за их убеждения. Никто не заставляет их придерживаться самого передового в мире марксистско-ленинского учения. Единственное, к чему их принуждали на заре так называемых «реформ» сначала премьера, а затем президента Леонида Кучмы — это к выживанию, когда профессору платили в месяц сто долларов, а порой не платили ничего вообще. О финансировании закупки нового оборудования или расходных материалов для исследовательской работы говорить вообще не приходилось. Как результат — количество исследователей с учеными степенями в Национальной академии наук во время правления Кучмы сократилась более чем наполовину. В 2005 году положение дел несколько улучшилось, но все равно: пятьсот долларов — разве это была достойная плата за работу для профессора, который работает на мировом уровне? И как мог молодой талантливый ученый «встать на крыло», не имея ни достойной оплаты труда, ни — главное! — современного оборудования для экспериментов?
Поэтому интеллектуальное «заробитчанство» за пределами Украины еще со второй половины 1990-х оказалось для многих ученых едва ли не единственным средством не только физического выживания, но и продолжения своих исследований. Одни уезжали вроде бы ненадолго, но потом выяснялось, что навсегда. Другие ехали на год-два, на преподавательскую или исследовательскую работу, потом возвращались в Украину, а через некоторое время, когда деньги были потрачены и полученные результаты обработаны, снова ехали на Запад (включая Польшу и Чехию, где к науке относятся с большим уважением, чем в Украине). Третьи осуществляли совместные проекты, четвертые — гуманитарии, — зарабатывали написанием текстов на английском для иностранных популярных изданий ... Словом, спрос на украинские мозги в мире оказался широким. И все бы ничего, если бы ученые при этом могли достойно жить и нормально работать дома.
Ну, а о том, что делают с украинской наукой нувориши, дорвавшиеся до власти в последние два года, лучше промолчать ...
Что ж, прав мой коллега философ Сергей Пролеев, предупреждая еще при правлении проФФесора Януковича и корифея всех наук Табачника: «Реальные ученые делали и делают свое дело, хотя и достигают в десять раз, а может быть и сто раз меньше, чем могли бы. Но они — вымирающий вид, который почти исчез в нашей стране. Если общество и наше государство допустят его окончательное вымирание, Украина навсегда окажется в тупике истории ... Возможна такая, на первый взгляд, парадоксальная ситуация: усилиями общественности будет восстановлен должный статус украинского языка, надлежащее развитие получит украинское книгоиздание, в эфире будет звучать преимущественно украинская, и к тому же хорошая, песня, однако научный потенциал страны будет утрачен, и она в лучшем случае будет играть в мире роль экзотического заповедника для туристов и поставщика дешевой сельхозпродукции и не менее дешевой неквалифицированной рабочей силы». Складывается впечатление, что некоторые из чиновников держат сейчас именно такой курс, а политические силы, которые называют себя патриотическими, не обращают внимания на то, что без научно-технологического потенциала и критической массы независимых компетентных интеллектуалов Украины окажется по шкале исторического времени даже не в прошлом , а где-то в XIII-XIV веках ...
