Человек-факел
5 августа - 121 год со дня рождения Бориса Антоненко-Давидовича
Когда я был ребенком, то одной из моих самых любимых книг была книга Бориса Антоненко-Давидовича «Як ми говоримо» об украинском языке, его захламлении и необходимости развития. Помню, как перечитывал эту маленькую книжечку много раз, как ждал других книг от человека, двойная фамилия которого была для меня такой удивительной и прекрасной! Я представлял Антоненко-Давидовича на золотом троне в стольном Киеве, как князя украинского языка - и не понимал, почему такие книги, которые проливались в детскую душу живым светом, так мало издают. Зато так много вокруг книг, которые мне, восьмилетнему, казались холодными, как лед...
Бориса Антоненко-Давидовича всегда обходила прижизненная литературная известность. Обходила до его почти двадцати лет советских концлагерей, так и после них, в душном, раболепно верном Москве советском Киеве 60-х - начала 80-х.
Начнем с того, что ему не повезло с рождением. Родиться в Украине в 1899-м году в конце XIX века - оказалось быть обреченным на новые разломы украинской истории. Вот немного этого мерцания: из обрусевшей семьи, сам выбирает украинский язык. Был подобен своему мечтателю-отцу. Воевал в петлюровской армии. Поэтому был вынужден присоединиться к советской власти.
Как писатель, тонко чувствует, что советская ментальность калечит украинскую душу (например в повести «Смерть»). Он был одним из первых кандидатов на репрессии 30-х. Так и произошло. Просидел почти 20 лет, чудом избежав расстрела... Вернулся в Украину во время оттепели, во второй половине 50-х.
Его роман «За ширмой» является одним из моих самых любимых романов в целом в украинской литературе. Конечно, есть более талантливые романы других писателей. Но тонкие душевные кружева Антоненко-Давидовича, который после двадцати лагерных лет не потерял веры в человека, очаровали меня навсегда.
Мать как трагический символ больной Украины-служанки, как бесконечно доброй немолодой женщины, жизнью которой даже ее сын не слишком интересуется, пронизывает этот мучительный экзистенциальный роман.
Врач Постоловский любил свою землячку - переяславку Марусю. Но так сложились обстоятельства, что он оказался в советском Узбекистане вместе со своей женой - россиянкой Ниной. Его супруга имеет психопатическую душевную пустоту, которую не заполнить пародией на живопись, которой она занимается, маниакально веря в собственный талант. Она не слишком любит своего мужа, калечит своими постулатами сына. Она спонтанно ненавидит мать врача - Дарью Филипповну, которая живет вместе с ними. Только собака Жучка, избитая всеми и изуродованная, благосклонна к старой матери. У матери врача обнаружили рак пищевода, словно она переутомилась глотать чужой воздух.
Врач получает письмо от Маруси, которая тоже любила его. Теперь у обоих сломана жизнь, потому что «не всі тії побираються, //що любляться та й кохаються…» Мать умирает. Сын, покрытый непоправимым горем, везет гроб с материнским телом в Украину.
После прочтения последней страницы охватывает какое-то бессознательное чувство национальной и человеческой вины. Роман «За ширмой» фактически не был переведенным на другие языки. Кстати, сколько того, что переведено, пылится...
Трудной была и личная судьба Антоненко-Давидовича. У него было в течение жизни три супруги. Но - и такое бывает - его жизнь была далека от донжуанства. Каждая личная история стала болезненной драмой...
Сын от третьей жены, рассказывали, свидетельствовал против отца. Говорили, что он был под действием наркотиков. В целом это трагическая отдельная тема - сыновья и дочери украинских писателей, которые не принимали творчество своих родителей, были затравлены и настроены против них...
Все украинские диссиденты, так сказать, вышли не из «шинели Гоголя», а из-под родительского благословения Бориса Антоненко-Давидовича. Там, в мертвенной темноте, в официозе советского Киева 60-70 годов этот немолодой светский апостол зажигал факел, который светил спокойно и всегда, несмотря на киевскую политическую погоду.
Склоняю голову перед еще в значительной степени не осмысленным подвигом Бориса Антоненко-Давидовича для Украины и ее культуры. Он до конца и самоотверженно любил отвергнутую и оскверненную Мать. Возможно, ее мистические силы помогли ему выстоять и светить тихим харизматичным сиянием там, где это было невозможно.
