Дочери феминисток играют с розовыми единорогами
Читаю биографию выдающейся женщины начала ХХ в. - активистки, шпионки, дипломатка, путешественницы, спортсменки. Гертруда Белл с примитивным альпинистским оборудованием покоряла высокие европейские вершины. Буквально и метафорически рисовала новую политическую карту Ближнего Востока. Налаживала работу в информационных отделах Красного Креста во время Первой мировой. Никогда не была замужем. Не имела детей. Происходила из очень богатой семьи, но высший свет в основном игнорировала. Кажется, все очевидно: женщина-вызов.
До этого я знала о Белл только один биографический факт. Она основала в Великобритании комитет, который активно противодействовал суфражисткам. Принцип, который Белл отстаивала, собирая петиции и устраивая публичные акции: не предоставлять избирательное право женщинам из рабочего класса, потому что у них и без того проблем достаточно. Право голоса все британки, а не только старшие и богатые получили только в 1928 году (на семнадцать лет позже, скажем, чем в Португалии, на сорок семь лет опередив, например, Грецию).
Незаурядная личность, это несомненно. В безвоздушном пространстве. Зачем Белл надо было изо всех сил затемнять «задник», на фоне которого ей пришлось сверкать?
Глупый вопрос, да, понимаю. Это одна из практик, с помощью которых «титульные» контролируют тех успешных из меньшинств, которые прорываются наверх. Надо возвеличить одну женщину (темнокожего, гомосексуала, человека с физическими ограничениями etc.), сделать ее достижения абсолютными. А потом сравнивать всех женщин с ней - и если ты не гениальная Гертруда Белл, то нечего тебе голосовать, потому что не доросла ты до таких привилегий. Самое прекрасное в этих методах контроля «инициативы низов», что и делать ничего не надо. Успешная женщина сама все сделает. Потому что успех - это автоматически конкуренция.
А знаете, такое интересно. Почему-то из всей богатейшей биографии Белл именно ее антифеминистская деятельность получила такую вопиющую огласку. Да эта же женщина едва ли не в одиночку привела в Багдаде к власти новую династию!
У Нэнси Уайт есть музыкальная композиция середины 90-х, которая называется «Дочери феминисток». Дочери феминисток надевают розовое, хихикают с ребятами, играют с барби, мечтают выйти замуж за мужчину, который будет содержать их всю жизнь, они вообще не хотят голосовать, они хотят быть принцессами - и этим раздражают мам. Их кумиры - Золушка и Белоснежка. И ни одна из них не думает о том, что Золушка - пожизненно пленница в замке принца, а Белоснежка - всего лишь прислуга для семи чуваков. Почему дочери феминисток капитулировали так легко?.. Люблю эту песню.
Это все не Нэнси придумала. Есть целое направление в словесности, которое называют «дочери феминисток». Произведения, которые пишут женщины в 1990-2000-х и в которых авторы размышляют о традиционных ценностях. После периода «ожесточенной борьбы» 60-70-х наступает закономерный «откат» - рефлексии относительно достижений, ностальгия по утраченному, и прояснения, такую ли цену за победу согласны были заплатить. Короче: психологическая и идеологическая усталость. Примеры в украинской культуре мне трудно вспомнить. Но это естественно: о какой усталости феминизма можно у нас говорить, если мы основные его принципы еще и не проработали, и не усвоили? Для иронии «дочерей феминизма» у нас места нет, разве жесткий сарказм.
Чем больше над этим думаю - тем больше мне кажется: антисуфражистские комитеты Белл и современные «дочери феминисток» происходят из одного источника.
Если речь не идет о, скажем, росте, цвете глаз или генетических болезнях, то в конце концов мы сами выбираем, на кого быть похожими.
То, что мы вынуждены идентифицироваться с другой женщиной, чтобы стать женщиной - вещь, кажется, безальтернативная. «Все женщины похожи на своих матерей. И в этом их трагедия. Ни один из мужчин не похож на свою мать. И в этом его трагедия». Это злой остряк Оскар Уайльд. А когда-то нашла у Юнга ремарку - он даже на ней не акцентировал, просто бросил апарте по ходу разговора: женщина с развитым интеллектом вкладывает в свое самосовершенствование ненависть к матери. Так она делает свой язык настолько сложным (буквально в том числе), что мать ее просто не понимает. Не понимает - значит, становится чужой. (Почему-то обидно, да?).
Безальтернативная идентификация. Но добровольная: мы можем отказаться быть похожими на матерей. И вот уже дочери феминисток играют в игры, против которых протестовали их матери.
Вот что недобровольное, так это следующее: отказываясь быть похожими на мать, мы становимся похожими на сестер и подруг. И здесь посмотрите еще раз на историю «напыщенной» Белл.
И в песне Уайт, и в поступках Белл высказывается мнение, что убытков не избежать. Там просто звучит повсеместно эта риторика: проигрыша и победы. Любая попытка воспринимать женщин как сообщество наталкивается на конкуренцию внутри сообщества. О женской дружбе не поют героических песен, как о мужском братстве; зато охотно травят сексистские анекдоты. Создается впечатление: женщина в женской группе конкурирует как со «старшими», так и с «младшими», а вместе с тем и с теми, кто на одной с ней ступени. Такое тотальное соперничество называется конкуренцией объектов. Ссорятся между собой, пока не придет Кто-то и не скажет: «Сегодня ты победила! Сегодня ты лучшая! Можешь лишний часок поиграть с барби, малышка».
И не обязательно, скажу я вам, этот Кто-то - мужчина. Иногда это может быть твой биограф, который напишет длинную книгу о твоих славных подвигах. А запомнят тебя все равно как ту, которая ругала себе подобных.
