Дятел
Что-то тебе не спится сегодня. Уже и вторую таблетку успокоительного проглотил, чашку кефира выпил, и коты ноги греют. Лежишь удобно, ничего не жмет, не затекает. Сна нет и нет.
Вот уже сосед сверху включил какую-то интернет-лекцию вместо будильника. За окном посветлело, лифт начал ездить. Плюешься, ругаешься, тоже встаешь, ползешь на кухню. Под окном старый клен. Видишь на нем то, чего не видел уже добрых 5 лет, если не больше: прилетел дятел. И даже не один. А целых два. Это ничего себе. Это же огого. Но ты подумаешь об этом потом.
Сейчас тебе нужно, используя автопилот, приготовить завтрак. И ехать на стрижку. Стрижка это важно, после стрижки красивый ты.
В коридоре парикмахерской прислоняю рюкзак к стене, иду делать кофе. Ибо усну в кресле. Такое уже бывало.
Возвращаюсь с кофе. Рюкзак сполз по стене к полу. Седой дядька, сидящий на стуле неподалеку тоже в ожидании стрижки, говорит:
– Ваш рюкзак устал и упал.
– Точно, он чувствует себя как я сейчас.
Дядька сияет:
– Вот видите! Все вещи живые!
Плюхаюсь в кресло. Парикмахерша говорит:
- Я когда-то подружилась с панками, стояли мы, болтали, а один вдруг взял и вылил мне на голову бутылку пива, он что, охренел?! - а оказалось, что это он таким образом инициацию мне сделал, так что я теперь одна из них –
и выстригает мне широченный ирокез.
Выхожу на улицу с ирокезом на голове и думаю, что каких-то 30 лет назад на той же улице ко мне с большой долей вероятности могло бы подойти несколько молодых людей, спросить "А шо, щас так модно?" и заехать по морде. А теперь я наконец, став уважаемым налогоплательщиком, выгляжу таким вот анархистом-антихристом-ситуационистом. С совершенно невредимой мордой. Да и вообще, чего мне бояться! У меня Кафка на левой ноге!
Навстречу по эскалатору проезжает молодой человек (один), и голова у него зеленая, и эта голова у меня ничего не спрашивает.
А вечером я прихожу в гости, где пьют настойку из православного попа, тыкают дули, хохочут демоническим смехом и надувают облака.
На следующее утро, проснувшись от беспокойного сна, Дмитрий Десятерик увидел, что превратился в самого себя.
