Эхо голода
Есть украинские земли, которых Голодомор 1932-33 годов не коснулся. Это Галичина и Волынь, входившие тогда в состав Польши, Буковина (в составе тогдашней Румынии) и Закарпатье, которое было частью Чехословакии. Действительно, можно утверждать, что этих земель Голодомор коснулся, но... Не коснулся только физически. В духовном плане западноукраинское сообщество было вместе со своими голодающими братьями.
Развенчать мифы, что «о голоде в подсоветской Украине на Западе ничего не было известно» может один пример. Это было летом 2013 года, мне тогда пришлось иметь разговор с ныне покойным старейшим жителем села Ощев Иваном Бондаруком, рассказавшим, между прочим, историю, свидетелем которой стал в детстве.
Его отец Николай родился и вырос в Ощеве. В 1916 году он был эвакуирован вместе с большинством селян в Екатеринославскую губернию из-за боевых действий в ходе Луцкого прорыва. Как он позднее вспоминал, жил на территории современной Днепропетровской области в каком-то селе у хороших хозяев. Осенью ощевчане вернулись в свои дома, хотя и застали село полуразрушенным.
Весной в 1933 года до Николая Бондарука дошли слухи, что в Восточной и Центральной Украине очень большой голод. Он удивлялся этому и повторял: «Да не может быть такого. Там такая пшеница, как золото, была, хозяйка в селе, где я был, когда доставала буханки хлеба из печи, то они так и сияли. Никогда не поверю, что там голодают». А уже позже селяне поняли — братьев-украинцев морят голодом искусственно. Может, поэтому молодежь села охотнее вступала в полулегальные украинские «Просвіти» или тайные отделения ОУН, чем распространенную в то время КПЗУ. О членах последней и поговорка по сей день среди пожилых людей ходит, что они «только на печи лежат и за права кричат». Ведь если кто и вступал туда, то только тот, кто не имел ничего своего, а хотел обогатиться за чужой счет. Видите ли, волновало его, что кому-то удалось честным трудом построить хорошую хату.
И был период в истории Волыни, когда ее жители тоже узнали голод. Такое время настало в 1946-47 годах, тогда как послевоенный дефицит продуктов дополнился массовым неурожаем. Самой Волыни это не очень сильно коснулось, ведь в селах население массово не голодало, но люди из восточных регионов страдали сильно. Вспоминает мой дедушка Владимир Кос, как в 1947 и даже в 1948 годах приезжали на станцию Звиняче, которая была тогда в каких-то 900 метрах от их двора, люди с Востока, тощие, измученные. Нередко они попадались в руки специальным уполномоченным и немедленно отправлялись в товарняках домой. А те, которые выходили, шли прямо в их дома, несли все, что имели: украшения, бытовые вещи, лишь бы получить кусочек хлеба. Один мужчина даже жернова добротные для зерна на хлеб обменял. Эти жернова, которые стали символом тех нелегких времен, до сих пор хранятся у родственников. Конечно, моя семья и односельчане делились чем могли с голодающими.
Дедушка вспоминает: «Тогда один мужчина пришел к маме моей и говорит: «Дайте гнилого перемерзшего картофеля, я хочу приготовить оладьи». Мама удивилась, как можно приготовить что-то из гнилого картофеля? Дала ему эту картошку, дала масла немного, муки, он взял сковородку и поджарил все. А я маленький был, интересно мне, что это дядя делает. Попросил один такой картопляник. Мужчина дал. Как я его попробовал тогда, сразу выбросил, таким невкусным он был. А этот мужчина сказал, что его дети таким блюдам сейчас рады намного больше, чем конфетам... ».
Несмотря на это, советская власть продолжала смело конфисковать зерно у селян, которые имели землю на Западной Украине. Горы зерна часто просто гнили на железнодорожных станциях, но так и не попадали в руки тех, кто в них нуждался.
Как я уже упоминал в публикации «Так кто же приходил к волынским селянам ночью» (День, №140-141 от 11-12 августа э. г.), мой прадед Игнат Новосад имел 9 гектаров земли и наотрез отказывался вступать в колхоз. Когда власть конфисковала в 1947 году у него все зерно, то сначала семья (одних детей семеро было) питалась прошлогодним картофелем, который выкапывали из-под земли, потом даже варили рожь, солили и ели. Но, несмотря на все испытания, они выжили и сохранили единство рода. Это единство еще долгих 45 лет будет мозолить глаза советской системе, которая стремилась любой ценой уничтожить прочный и неразрывный род как основу украинства и сформировать единый советский народ. Эта система совсем не думала о спасении украинцев, она наоборот пыталась уничтожить национальное самосознание.
...Единичные истории составляют единую картину, которая подтверждает — украинцам на Волыни тоже был нанесен духовный ущерб от голодоморов. Видя истинную картину того, что на самом деле делает советская система, они никогда не верили басням о сугубо естественных причинах голода. Эти трагические события, а также массовый вывоз украинцев, расправы над селянами, членами ОУН, уповцами навеки остались в народной памяти, и именно они уже впоследствии стали толчком к активному участию Волыни в возрождении и становлении украинской независимости.
