Перейти к основному содержанию

Евгений Сверстюк и его христианская утопия

01 декабря, 10:18
ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Как много хочется сказать о Евгении Сверстюке, который в прошлом году 1 декабря отошел от нас в Вечность. Ведь я помню его с давних пор: мой отец дружил с ним еще со времен киевского Клуба творческой молодежи, а затем, по возвращению Евгения Александровича из «отдаленных мест», он не раз заходил к нам. И личного общения - формального и неформального - у нас хватало уже в 1990-х и 2000-х. Но сейчас, по-моему, стоит отметить одну из важнейших сущностных черт Сверстюка, которая поднимала его над политической злободневностью: он был глубоким мыслителем и при этом имел дар предсказания утопии не в тоталитарном, а в европейско-демократическом смысле этого понятия. Вообще, как заметил Иван Дзюба, этот украинский достойник был тем, «для кого христианская вера - дело и личной судьбы, и судьбы и культуры родного народа». При этом по сути христианская позиция Сверстюка не была ни демонстративно декларативной, ни конспиративно-потайной он «просто» (хотя в действительности это было очень непросто!) Жил, действовал, писал и говорил так, как считал нужным, не относясь с презрением к агностикам или «иноверцам» и не навязывая другим свое видение мира и человека. Нетерпимость он проявлял только к моральным ничтожествам, перебежчикам, платным и идейным пропагандистам тоталитаризма и продажным политиканам. Всем остальным Сверстюк предлагал посетить своей Универсум и вглядеться - вслед за Шевченко, одним из лучших исследователей мировоззрения которого он выступал - в абрисы евангельской Утопии, где «на оновленій землі Врага не буде, супостата, А буде син, і буде мати, І будуть люде на землі».

Знаковым не только для самого Сверстюка как оригинального мыслителя, но и для всей украинской культуры стал его публичный дебют - эссе «Собор в лесах», который появился в Самиздате в 1970 году и был тогда же напечатан за рубежом. Это эссе посвящено роману Олеся Гончара «Собор» и общественным дискуссиям вокруг появления этого произведения; речь идет не столько о литературоведческом, сколько философском исследовании, посвященном мировоззренческим и социокультурным проблемам, которые были подняты в романе.

Утопия Сверстюка, впервые обозначенная в этом эссе, построена на том, что человек изначально, по своему существу, несет в себе энергию добра и создания лучшего мира, - но разрушение человеческого в человеке, вызванное конкретно-историческими обстоятельствами, становится этому помехой. Поэтому задачи и человека, и народа (в котором и через который живет индивид) - возвращение себе истинных себя, то есть преодоление многомерного отчуждения и условий, его вызывающих.

Вступление к эссе посвящено глобальному кризису человечества и кризису человека, затем - усилиям, которые должен прилагать человек в противостоянии этим кризисам. Сверстюк пишет, что «землю укрывает асфальт и бетон, небо затягивается дымом и ревом моторов, и куда-то безумно, в суетливой тревоге летит жизнь, засасывает и не оставляет нам того чистого времени для души, когда можно задуматься над собой и подумать о главном... Значит ли человек еще что-то в этом потоке жизни? Или он уже только пассажир слепого корабля, несущегося навстречу ночи? Если он ничего не значит, то что же может значить корабль? И все же - значит ли, важен ли он хотя бы столько, чтобы усилиями собственного разума и воли остановиться перед пропастью?».

Ответ на эти почти риторические вопросы, по мнению Евгения Сверстюка, заключается в том, что человек «должен возродиться» с помощью «высоких усилий ума и духа», исходя из того, что на нем лично «все лежит - и наследие предков, и судьба земли - родины людей». Сверстюк прибегает к метафорам, характеризующим антропосферу, в которой живет и которую строит человек - каждый «должен чувствовать себя органической частью большого собора цивилизации», быть «упругим камнем в этом соборе», иначе рухнет все цивилизационное сооружение. А в то же время это возможно только при выработке «собственной индивидуальности как части собственного народа».

При этом самую большую угрозу будущему цивилизации несет «полуграмотный полуинтеллигенты (здесь Сверстюк солидарен со своими современниками Василем Стусом и Александром Солженицыным), который усвоил культуру на уровне фразеологии, но считает, что имеет право на глобальные эксперименты в различных сферах жизни. «Мировой кризис духовной жизни перед нашествием научно-технических средств, способных физически изменить и даже подорвать планету, - самая большая проблема, совершенно новая в нашей истории. В прошлом было достаточно безумия на грани преступления... но безумцам хватало сказочной сокрушительной силы». Дальше автор эссе переходит к собственно украинским вопросам, которые тем или иным способом поднимаются в «Соборе» Олеся Гончара. Сверстюк говорит о специфике «казацкого христианства»: «Эти отчаянные герои не боялись смерти и считали честью погибнуть в бою. Они не боялись ада, и их не пугали адские пытки уже на земле. Следовательно, их вера не могла быть порождением рабского страха перед наказанием бога-деспота (небесного варианта самодержавного царя). Это была религия Свободных Людей. Бог их был Богом Свободы, Правды и Любви... Они выстроили свой Собор - как эстафету духа, как самую высокую башню, что должна сторожить непрерывность духа - голос предков и завещание потомкам, которые не имеют права отречься и продаться чужим богам не смеют опуститься ниже выраженного в Соборе идеала Человека».

Атака на реальный и символический Соборы ведется не только в силу чьей-то номенклатурной низости и стремления покорить свободный народный дух - причины здесь значительно глубже. Евгений Сверстюк говорит об опасности смены социокультурных ориентиров с духовного развития на потребительство, о катастрофических последствиях отказа того или иного поколения от «исторической миссии» передачи нематериального наследия. Ведь только это наследие способно «укрепить человека в добром». И подчеркивает, что речь идет одновременно и об украинской (заостренной в силу исторических причин), и о глобальной проблеме: «Основным смыслом романа Олеся Гончара является поиск опоры духовности, поиск живых источников человечности, разгадывание народных традиций и святынь, за которые держится народ в расшатанном мире стандартизации в стремлении сохранить свою сущность, свое лицо». Именно на этой основе должно спасаться от распада и укрепляться «что-то выше», «человеческое начало». Сверстюк подводит черту, описывая «промежуточную цель» своей утопической программы, призванной открыть путь к высшей Цели: «Человеку нужны устойчивые благоприятные обстоятельства, чтобы укрепить на пути творения добра, привить высшие идеалы и иммунитет против мелких материальных соблазнов или растлевающих соблазнов своевольной натуры».

Говорит Сверстюк и о разных сторонах глубоко аморальной советской действительности и поиске выхода из этой ситуации. Он подчеркивает: «...Все великие политические деятели думали о выработке мудрых и твердых законов, о строении великих святынь, о выработке в человеке святого, через которое он не сможет переступить». И дальше: «Неустойчивая человеческая субстанция - изначально она держится на моральном законодательстве людей высоко порядочных и независимых в своей порядочности». А вот советской действительностью произведен «тип человека безответственного, равнодушного, сконъюнктуренного». Автор пишет: «Мы катимся к чувственному, физиологическому материализму под текучку месячных и годовых производственных планов, под шумок из репродуктора, под сытое чавканье и убаюкивающие разговоры о футболе, балете и космосе». Здесь нет акцентирования сугубо религиозных факторов, но общая христианская аура текста самоочевидна. Противопоставляется этому негативу прежде всего «энергия духа», которая «выражает настоящее естество человека и создает непреходящий смысл жизни поколений, объединенный их самыми большими вершинами». С этой позиции Сверстюк критикует технократические иллюзии научно-технической интеллигенции, отмечая, что «в основе ее логики лежит обычный «наивный реализм», который принимает видимое и привычное как действительное», тогда как в действительности «человек создал удивления достойным трудом, полным высшего, непреходящего смысла, «вечную» реальность - культуру, религиозные верования, искусства, философские, этические, правовые построения».

Заключительный вывод «Собора в лесах» таков: «Каждый человек в себе сам должен решать те проблемы, которые решаются в мире. Первичный ключ - в человеке. А человека сковывают условия. Но условия для себя в конце концов создает он сам – по своему росту. Должны расти и духовным ростом, моральным авторитетом приобретать престиж и отстаивать свое место под солнцем». К этой утопической (еще раз подчеркну, не в тоталитарном, а в демократическом смысле) цели Евгений Сверстюк стремился всю жизнь, шаг за шагом раскрывая и уточняя провозглашенную им в 1970 году программу.

Delimiter 468x90 ad place

Новини партнерів:

slide 7 to 10 of 8

Подписывайтесь на свежие новости:

Газета "День"
читать