Где угодно, только не здесь
Время от времени, но преимущественно в такую - отвратительную, грязную, слякотную - погоду мне становится грустно, и я начинаю представлять, что нахожусь в каком-то другом месте. Одном из любимых: там, где мне было хорошо и тепло. В своем ужгородском доме наливаю февральским утром кофе из джезвы, купленной в боснийском Мостаре, и стараюсь смотреть не в светлое пятно окна, а утонуть взглядом в черной кофейной гуще. Если долго всматриваться в нее, то через мгновение воображение дорисовывает мощеную большими камнями улицу - такую теплую и вытертую тысячами прохожих, хотелось сбросить сандалии и идти босиком. Обоняние словно чувствует аромат только что поджаренного мяса, и ноздри начинает щекотать запах пряностей, которые на местном рынке продают просто из больших полотняных мешков.
И вот я уже в детстве, забираю из сарая такой же полотняный мешок, на улице сыреет осень, но из мешка на меня пахнуло летом и пшеницей. Я, обутый во всегда большие и покосившиеся резиновые човганцы, стараюсь перепрыгивать лужи, но это ни разу в жизни мне так и не удалось, поэтому нога бух в воду, и холод уже лезет вверх по носку. В подвале набираю из деревянных ящиков яблоки и самые твердые бросаю в мешок. Яблоки холодные и сырые, покрытые налетом пара, таким же, как бывает, когда дышишь на стекло, чтобы потом на нем что-то нарисовать или, уже более взрослый, написать дурацкую непристойность. Интересно, кто надышал на те яблоки в подвале, неужели действительно там жило чудовище, которым меня пугали в детстве?
На этом моменте просыпаюсь: боковые окна в машине запотели, фары вырывают из тьмы однообразную перспективу автобана, я поднимаю кресло и сажусь, долго крутя шеей в разные стороны. Все тело затекло, ноги занемели, глаза пекут от усталости. В салоне автомобиля приятно и тепло, играет ненавязчивая музыка, заманчиво рябит яркими цветами панель радио, слева от меня мой друг держит руль, внимательно глядя веред. Это первый мой выезд за границу, после литературного выступления в немецком городе Дармштадте мы через Люксембург едем в Париж, чтобы увидеть улицу Мухтар, не раз описанную Хемингуэем. У меня еще нет водительских прав, и моему приятелю приходится все время рулить. Зато я имею ту роскошь, что могу в любое время пить. Что я и делаю, упорно прикладываясь к бутылке вина, предусмотрительно оставленной в боковых дверях машины. Опускаю стекло и закуриваю сигарету, тяну несколько глотков красного сухого, мне становится хорошо, и я начинаю мурлыкать вслед за мелодией на радиоволне.
Сидим в радиостудии в Белграде, меня пригласили на интервью и я рассказываю об Украине, своих книгах, а на самом деле лихорадочно пытаюсь придумать шутку. Почему-то мне кажется, что хорошая шутка в этот знойный майский день может настроить сербских слушателей благосклонно к Украине. А сам ловлю себя на мысли, что как-то очень быстро пролетели эти годы, и теперь я нахожусь уже по эту - по-моему, худшую - сторону радио. Как в тот день, когда я остался дома один и играл в хирурга-исследователя. Первой моей жертвой стал барабан, который я просто пробил ножом. Но внутри зияла пустота, что изрядно меня разочаровало, потом под горячую руку мне попало кресло. В фильме я видел, что в таком могут прятать драгоценности. Разорвав дерматиновую обивку, я не нашел ничего, но исследовательского азарта не утратил. Дедово радио щебетало на подоконнике, словно само звало. Отвертками я еще пользоваться не умел, поэтому просто долго бил приемником о ступени. Разбив его, как грецкий орех, вытащил проводки и микросхемы, начал играть в роботов, совсем забыв, что сегодня я хирург.
Хирург зашел в палату и погладил мою лохматую голову, в которой еще кружилось после наркоза. Накануне он вырезал мне аппендицит, который я почувствовал, подпрыгивая на ухабистой дороге Виноградова на своем велосипеде «Тиса». Прикоснувшись банковской карточкой к ридеру, я разблокировал туристический велосипед в центре Вильнюса и отправился открывать эту столицу. Хотелось есть, но я решил объехать город еще засветло. Сейчас можно было себе позволить разве что короткий кофе. Остановившись, я помешиваю ложечкой горячий напиток, закрываю глаза, а на самом деле я делаю то же самое в своем ужгородском доме. Крутится, вертится время...
