Главное - дети
В конце прошлой недели ощутимую информационную волну вызвал утвержденный украинским правительством план действий по реализации «Национальной стратегии в области прав человека на период до 2020 года». В частности, пункты, связанные с ЛГБТ.
Общественные реакции на этот документ оказались неоднозначными. В то же время среди них наблюдается характерная тенденция: гиперпроблематизация темы однополого партнерства на фоне довольно скромного внимания к вопросу усыновления детей трансгендерами.
Нацстратегию по правам человека президент Петр Порошенко подписал еще в августе 2015 года. План действий к ней Кабмин утвердил в ноябре, но с обнародованием проекта не спешил.
В середине декабря уполномоченная Верховной Рады по правам человека Валерия Лутковская и исполнительный директор Украинской Хельсинского группы Аркадий Бущенко обратились к премьер-министру Арсению Яценюку с просьбой не допустить изменений в плане мероприятий и быстрее его опубликовать. В конце декабря он был обнародован.
До 10 марта о нем никто особо не говорил. Однако с легкой руки российских СМИ на днях разлетелась новость о том, что «Украина легализует однополые браки до 2017 года», со ссылкой на этот проект.
О чем же идет речь на самом деле?
На 217 странице плана читаем: «Разработка и представление на рассмотрение Кабинета Министров Украины законопроекта о легализации в Украине зарегистрированного гражданского партнерства для разнополых и однополых пар с учетом имущественных и неимущественных прав, в частности владения и наследования имущества, содержание одного партнера другим в случае нетрудоспособности, конституционного права несвидетельствования против своего партнера».
Соответствующий законопроект планируется подготовить не позднее 2 квартала 2017 года.
Гражданское партнерство для однополых пар - это, разумеется, еще не брак (хотя, например, однополое партнерство в Германии по правам максимально приближено к традиционному браку). О том, будет ли предоставлена гражданским партнерам возможность усыновлять детей в Украине, пока еще речь не идет (в той же Германии, несмотря на широкие права однополого партнерства, такой возможности нет).
С одной стороны, Рада вряд ли за это проголосует, с другой - с поправкой, что заставляла указать в трудовом законодательстве признак сексуальной ориентации среди тех, по которым запрещается дискриминация, парламент тянул-тянул, но в конце концов принял. Правда, это было более чем формальностью, привязанной к условиям безвизового режима.
Так или иначе, даже если однополому партнерству дадут в Украине правовой минимум, это может привести к усилению противоречий в обществе. Кому они выгодны - и говорить нечего. Опросы последних лет показывают: большинство украинцев по-прежнему негативно относятся к однополой теме, причем хуже на Западе страны.
Чтобы снять с себя ответственность, украинская власть может инициировать по этому вопросу референдум. Например, как в Швейцарии в 2005-м или Лихтенштейне в 2011-м. И там и там большинство населения поддержало узаконивание гражданского партнерства.
Есть еще другой пример - Словения. Там закон о подобном партнерстве был принят в 2005 году. В 2012-м власти предложили расширить его права, но на референдуме большинство населения проголосовало против этого. Аналогичным оказался результат и на прошлогоднем референдуме о легализации однополых браков.
Как бы то ни было, сегодня более остро стоит другой пункт, указанный в проекте Нацстратегии по правам человека. А именно: «Внесение в приказ Минздрава от 20 августа 2008 года № 479 изменений относительно устранения дискриминационных запретов по усыновлению детей, в том числе ВИЧ-положительными людьми, людьми с инвалидностью и трансгендерными людьми».
Отмечается, что в подготовке плана мероприятий в этой Стратегии приняли участие правозащитники, эксперты и общественные активисты. Но открытым остается ряд вопросов.
Во-первых, были ли среди этих правозащитников, экспертов и общественных активистов те, кто смотрит на проблему усыновления детей трансгендерами не в пользу последних? Если были, то насколько справедливо они были представлены в количественном отношении?
Во-вторых, учитывались ли при разработке этого пункта возможные угрозы трансгендерного воспитания для физического, психического, социального и духовного развития ребенка? И был ли учтен соответствующий научно-исследовательский опыт?
Опять-таки утверждение этого пункта Радой еще менее вероятно, чем в случае с гражданским партнерством. Но сама постановка вопроса об усыновлении детей трансгендерами сегодня требует гораздо больше внимания, чем тема гражданского партнерства. Тем более что первое запланировано реализовать уже в 4 квартале текущего года.
Евгений СЕРЕДА, политолог, психолог, Винница
