Лежу на террасе – Китай подо мной
Собственно, еще секунду, вроде, сидела, но внезапно шезлонг подо мной осел, а затем и вовсе вытянул свои треснувшие ноги, и вот уже лежу на деревянном знойном полу террасы поверх этого самого изделия. Тут же вскочив, начала интенсивно возвращать его к жизни и к своим обязанностям — комфортно держать мое тело, кстати, оплаченными всего-то в начале лета. Да где там, видимо, в унисон с обвальными биржевыми новостями с китайским акцентом и кресло, дитя этой страны, решило — чего там строить из себя долгожителя, лето-то простояло, терпя жару и капризы хозяйки, вот все и закончилось. Любой привычно скажет — ну что вы хотите, это же Китай...
И одно дерево может заменить целый сад, начала вести с собой какие-то бодрящие разговоры, и все потому, что даже в момент падения, не прервав грез, продолжала мечтать о каких-то нечетко сформулированных глубоких водах. Правда, плаваю, как могу, но голову, думаю, всегда держу над водой. Досадно, что глубокие воды так подорожали, а тут еще эта дачная фальшивка, косящая под добротное изделие, попыталась испортить настроение. К концу лета понимаю, что следить за границей между дорожками и газоном на даче, будто тут проходит граница жизни и смерти, достаточно пресно, тесновато для фантазии, хотя была тут урывками, в общей сложности, чуть больше месяца. Услышав в то утро из местных новостей на рынке, что куры у одной хозяйки съели собственно снесенные яйца, а огурцы плохо вязались в сезон, поняла: надоело. Варить, коптить, солить, засахаривать, квасить, мариновать, спиртовать хотелось бы сказать — все утомило, но лукавить не стану — не сильно-то этим балуюсь, хоть и многое умею.
Утопив нос в пригоршне с подсохшими чернобрывцами, мягко размяв их пальцами, вдохнув щедрую порцию летнего терпкого, острого, бесстыжего от своей власти надо мной, запаха, в который раз отчетливо понимаю — вот он спасательный круг, подаренный легким, необузданным, каким-то неправильным садом. Мой каприз. Правда, другая часть сада — в дорожках, газонах да туях — в семье вкусы разнятся. Итак, решаю — в саду радостей земных, которые не испытала в это лето, додумаю. По методу Жюль Верна, собрав все, что рассказали друзья, которые в состоянии оплатить дорогое заморье. Таких сегодня хоть и меньше, многие также прятались на дачах, но и немало.
Ремарк, как-то делясь своими наблюдениями, удивляясь странности — как много думает человек, когда он в пути. И как мало, когда возвращается. Что ж, переиграем и попробуем от обратного, начнем думать не выезжая, а раскадровывая услышанное — как бы при медленном прочтении. Конечно, важны только искренние истории, выпендривание невкусно. Знакомый ресторатор весьма бодрый, но как-то пунктирно — то, как у поломанной лампочки внезапно сверкнет электричество (это когда не путешествует), то, как вулкан — горит, болтает, удивляет, насыщает, это когда вернется из дальних стран. Любит слегка покрасоваться, найдя во мне внимательного слушателя. Смотрю и думаю — ну, давай, даже если чуть-чуть привираешь, все равно интересно и очень витаминно. Он — из тех, кто летний и зимний отдых планирует заранее, но и работает на его оплату упорно, к счастью, весьма неплохо, хотя нынче и скромней возможности этого бизнеса. Взрослые его сыновья тоже в этом деле, и те маршруты, которые подыскивает им отец, знакомый со многими не стандартно выстраиваемыми маршрутами, турагентствами. Сыновья — в разводе, отец — вдовец, так что мальчишки в свободном полете. И надо сказать, что летают они не виртуально. Как-то сыновья сплавлялись по Белому Нилу, где рафтинг считается одним из самых экстремальных в мире, где так много проток, островов и порогов, что, бывает, огромные волны переворачивают рафт, а люди разлетаются на несколько метров. Они испытали этот маршрут, а он не из привычного джентльменского набора, к тому же весьма недешевый. Еще у этой компании есть одна семейная страсть — отдыхать, правда, не знаю, уместно ли такое определение, в оливковых рощах Греции, собирая плоды. Очень удивилась — ведь обычно такой маршрут для заробитчан, неужели очередные причуды богатых, да и знаю, очень непросто прочесывать часами специальными грабельками деревья. «Зачем, говори честно», — прошу собеседника-непоседу. «Ну, во-первых, — услышала — мы отправляемся на лучшие в мире оливковые плантации в 300 км от Афин, они по качеству наравне с сицилийскими и критскими, а покупая тамошнее отменное оливковое масло, просто захотелось и самим поучаствовать. К тому же привозим домой агурелио, зеленое масло, которое хранится недолго, но его аромат и вкус абсолютно неповторимы». Конечно, получила приглашение на очередной оливковый вечер в семейном кругу — после их возвращения.
Давно обратила внимание, что уже неинтересно рассматривать какие-то наивные фотки, скажем, на фоне Эйфелевой башни, где и пробегал-то мимоходом, но обязательно сфотографировался. Как же из Парижа да без нее, так страстно желаемой от частой недоступности да возни с визами. Говорят, что когда Ги де Мопассана спрашивали, почему он постоянно обедает на Эйфелевой башне, он отвечал, что это единственное место в Париже, откуда ее не видно. Это к тому, что заманчивей и сочней рассматривать скромные фотографии из оливковой рощи. Ну и что, сама дней пять в той же позе, запрокинув голову и держа руки на весу, собирала в своем саду вишни. Даже фотография в мобилке есть, а вот что в тот момент отдыхала, даже не поняла. При случае же могу сказать какой-нибудь светской бездельнице, рассказывающей мне о язычках ягнят на подушке из вяленых помидоров, что расслаблялась на вишневых плантациях, мол, экзотика для гурмэ, здорово мозги прочищает и снимает напряжение. Мысленно же подумаю — сегодня даже сыграть со стрессом вничью — уже успех. И даже путешествуя заочно, слушая чужие впечатления, все равно наполняешься знаниями. Вот главная цитата, к примеру, моего лета, привезенная из Японии. У японцев существует метафора: они сравнивают себя с бонсай, который поддерживают и в то же время сковывают крошечные подпорки. Высадите растение в землю на воле, и бонсай тут же разрастается, да так, что обратно в горшок его уже не вернешь. Стоит примерить метафору на себя, и четко понимаешь — путь свежего ветра уже уловлен.
Купить, что ли, себе скретч-карту мира или хоть бы Европы и отмечать, куда хочу поехать, куда — могу, где — побывала. Раз снились глубокие воды и с течением справлялась, значит, это к вояжу.
Все же хорошо, что мой дорожный чемодан — не родственник китайского шезлонга. Значит, без подножки обойдемся, если осенние тарифы, конечно, не бросят с размаху на пол, к тому, уже не летний. Может быть, пожалуй, побольнее, чем на террасе, но об этом еще не знаю. И знать не хочу.
Надоело бояться.
