Личная декоммунизация
Два года назад в Украине неофициально началась декоммунизация. Тогда еще никто не задумывался о законах и официальных решениях. Под гнев народа попал первый памятник Ленину в Киеве. Он положил начало знаменитому «ленинопаду» и уничтожению памятников советской эпохи по всей стране.
На этой неделе перестали существовать еще три монумента «вождю пролетариата» - в Глухове, Скадовске и селе Горбань на Киевщине. Почти ежедневно меняют названия улиц в городах и селах. Несмотря на многочисленные дискуссии по поводу декоммунизации, большинство населения все же ее поддерживает. Даже в тех местах, где памятники Ленину охраняла общественность, о них понемногу забывают. Казалось бы, мы медленно, но уверенно избавляемся от нашего коммунистического прошлого, но в действительности оно засело значительно глубже.
Советская эпоха, несмотря на все свои отрицательные элементы, создала не только отдельный культурный пласт, но и определенный формат того, каким должно быть монументальное искусство. Практически для каждого вида монументов у нас сформировался определенный неписаный канон. Ему следуют художники в своей работе и обычные граждане в своих ожиданиях. Памятники известным личностям - помпезные и из дорогих материалов. Чествование погибших тоже максимально персонализировано. Если мы говорим о военных действиях - это солдаты с оружием, о массовых расправах - матери и дети на коленях, с поднятыми к небу руками. Конечно, такая форма имеет право на жизнь, но надо понимать, что существуют и другие виды монументов, которые вызывают, возможно, более сильные рефлексии.
Тяготение к персонализации - характерная черта советской эпохи. То время в каждой ситуации требовало героя. Герой должен бороться со злом или не падать духом, но он должен быть вполне материальным. Мы должны его видеть и помнить не на уровне эмоций, а как отдельный образ. Такое материалистическое восприятие навязывалось нам долгое время, и избавиться от него мы не смогли ни после падения «вождей», ни после устранения других напоминаний эпохи.
Лично для меня переосмысление роли монументов произошло после посещения памятника жертвам Холокоста в Берлине. Если смотреть на него на картинке, идея может показаться непонятной, но когда попадаешь ближе - все становится на свои места. Ряды могильных плит разной высоты... Проходишь сквозь них и со временем теряешь ориентацию в пространстве, словно в лабиринте. Вместо некоторых плит в прямоугольных клумбах посажены деревья. Они олицетворяют тех, кому все же удалось выжить в страшной трагедии. Такая форма не просто напоминает о событии, а создает вокруг определенную атмосферу эмоций, воспоминаний и ассоциаций. Все это трогает душу не только того, кто непосредственно имеет отношение к событиям, но и каждого, кто проходит мимо.
Монумент пострадавшим от Холокоста частично напомнил мне наш отечественный проект. Первое место в конкурсе увековечения памяти жертв Революции достоинства: прямоугольные клумбы и кроваво-красные клены, растущие в них. Визуально они имеют лишь отдаленную связь с берлинскими бетонными надгробиями. Тем не менее обе идеи демонстрируют ту же тонкую грань, которая олицетворяет одновременно трагедию смерти и дает намек на вечную жизнь. К сожалению, такую идею общественность не приняла. В адрес жюри тут же посыпались замечания и возражения относительно таких идей. Как выяснилось, недовольные хотели видеть очеловеченное изображение героев, а не абстракции. И, как ни прискорбно, такого же мнения придерживается большинство.
Один из архитекторов, комментировавший вопрос нового монумента, в личной беседе высказал мнение, что следовало бы запретить сейчас устанавливать любые новые монументы. Мы еще не успели переосмыслить события. Вместо полного очищения произойдет только замена «идолов». С моей точки зрения, чтобы творить новую историю, тем более новую память, нам необходимо полностью «очиститься» от прошлого. Я имею в виду не материальное устранение памятников, а изменения в восприятии. Именно тогда, когда мы все перейдем в своей памяти от факта к эмоции, нашу личную «декоммунизацию» и можно будет считать удачной.
