О том, как важно снимать перед сексом носки
Читала где-то когда-то, что в благополучной Америке 1980-х женщины часто отмечали как одну из причин развода следующее: партнер занимался сексом в носках. Забавно, поэтому и запомнила.
Подруга у меня разводится. Пытаюсь ее как-то глупо утешить и спрашиваю: «А он, случайно, не занимался сексом, не снимая носков?». «Возможно, - задумывается она, - возможно, это и была проблема. Или еще то, что он занимался сексом-в-носках не со мной, а с другой женщиной». Так я и знала, что с теми носочно-чулочными изделиями что-то не так, в них - первоисточник зла. Но…
Вот у меня тоже один «пунктик». Я ненавижу, когда мой партнер шныряет в моем доме в нижнем белье. Тем более, когда это так выглядит: пришел красивый-принаряженный, стянул одежду, аккуратно развесил, чтобы не помять-испортить и давай - хм-хм - коммуницировать. То есть, кто-то его видит при галстуке и пиджаке, а я - только в боксерах. Вроде бы, чего беситься? Это же как раз и есть близкие интимные отношения.
Но это тот раздражитель, что и в вопросе о носках и разводе. Ну же, все предположить могут: ноги мерзнут, это не повод расставаться! Так чтобы дойти до развода, вообще нет подобных бескомпромиссных вопросов. Разве что «будем спать с открытой или закрытой калиткой?». Вот здесь уже лучше расходиться, потому что это - полный тупик.
Но вопросы есть, серьезный и сейчас такой. Какую степень «воплощенности» другого человека мы можем себе позволить, чтобы воспринимать общение с ним как социально адекватное? Тем более когда речь идет о контакте предельно близком - где границы «социально адекватного» и так шатки.
Я люблю смотреть, как люди едят. О них это сообщает больше, чем любые слова - сказанные или написанные. Ведь это самый интимный контакт из всех возможных: что-то становится частью тебя навсегда. Ритуалы у каждого свои: в каком порядке есть, какими приборами. Это не только последствия воспитания. Вот один знакомый прочитал когда-то о человеке, который умер, напившись воды после еды. Ему почти сорок, и он никогда не пьет жидкость во время или после обеда. А я как-то начиталась одного романа в детстве, и там было: «Он скоро умрет, потому что начал за обедом сначала съедать вкусные кусочки». Я всегда вкусное оставляю напоследок с тех пор.
В ритуалах ухаживания тоже есть свои «фишки». Вот например, первое свидание - это «пойти вместе выпить», а второе - это «пригласить на ужин». Не только потому, что сбежать из бара, быстро допив тот бокал вина-пива, если друг другу не понравились, значительно проще. Ужин - это уже долго. А ужин с десертом - это просто «длительные стабильные отношения». Но дело, видимо, и в самом наглядно физиологическом процессе поглощения пищи. Бабушка со мной когда-то мудростью делилась. Как определиться, любишь ли ты мужчину? - Посмотри, как он ест. Если тебе противно, то все ясно. А если ты видишь: пьет соевый соус из соусницы, размазывает кетчуп по бороде, достает официанта требованиями дожарить блади-стейк - а ты смотришь и улыбаешься, и такой он тебе смешной и прекрасный. Ну тоже все ясно. Где-то я потом этот «тест» еще несколько раз слышала, так что, вероятно, народная мудрость.
Ладно. Есть еще одна универсальная проверка. Друг-мужчина рассказал, случайно как-то. Расписывал мне свою новую пассию, а потом вдруг: «А она это считает сильно-серьезными отношениями уже». «Почему?» - переспрашиваю, ибо ничто об этом не говорит. «Да она начала пользоваться для своих дел туалетом в моей квартире», - спокойно констатирует. И я только смеюсь в ответ: «Да ты что, неужели твоя женщина - человек?! Наконец-то!».
Итак. Когда это произошло, что человеческое тело пригодно для секса, но не для еды, стула и ошибок терморегуляции? Когда и почему быть телом стало недостойным?
Ок. Есть одно исключение. Тело, которое болеет. Разговоры о болезни - невероятной мощности пикап. Сочувствие к больному человеку является само собой сильной эмоцией, которую затем направить в эротическое русло несложно. Впервые такое прочитала в мемуарах Герберта Уэллса (тот еще был «ходок»). Он пригласил юную женщину - и несколько часов рассказывал ей, какие системы органов у него вот-вот откажут. Когда довел ее этим до истерики, пояснил: «Малая, я умру буквально за несколько часов, ты же видишь, поэтому не откладывай слишком свое согласие на секс, потому что времени мало». Они очень быстро поженились, и он ее, кстати, пережил.
Болезнь - эксцесс, ее привлекательность - в наличии уникального опыта у другого человека, который чем-то совпадает с твоим, но не накладывается на него полностью. Другой, но не Чужой - с этого, с этой же установки, начинается большинство романтических отношений. Что есть уникального в необходимости есть, спать, посещать туалет? Ничего! Это как сдержанные слезы мужественного мужчины - крепкий стимул относительно сексуальной привлекательности. Сопли от такого же - уже, извините, нет.
Почему раздражает тело, которое мы любим - в каких-то банальных и тривиальных его реакциях? Потому что тогда оно ничем не отличается от нашего тела - в его таких же банальных и тривиальных реакциях. Просто в этот момент те инь, янь, анимус, анимы и прочие гендерные противоположности друг от друга на первый взгляд не различить. А преданно любить такого же, как ты, грубо говоря: горячо любить самого себя ... так для этого десяток психиатрических терминов наберется. И, как минимум, одно табу: табу на инцест - запрет на секс с себе подобным.
А знаете? Можно же просто купить по паре «сексуальных» носков на каждого.
