Община: прямое публичное управление или придаток к государственной власти?
Когда-то в далекие пятидесятые годы прошлого века районная власть одной из западных областей предложила объединить два соседних колхоза. Расстояние между селами не такое уж и большое — 5-6 километров, поля стык в стык, люди знают друг друга. На общем собрании одного из сел колхозники выступили против. Причину заявили довольно простую, но материальную — наш колхоз богаче, а присоединим тех бедняков, так и сами обеднеем. На том и разошлись. Через некоторое время вопрос снова встал, но уже тогда соседи отказали, потому что они в то время стали богаче. С тех пор больше вопрос не поднимался. Но уже в новые времена оба села оказались в одной общине, которая теперь объединяет с десяток таких же бывших «самостийников». Согласия местных общин никто особо и не спрашивал — сказали, что будет так. Потеряв доверие (но не страх) к власти, селянин проглотил реформу самоуправления.
Будет ли эффективной территориальная община, до центра которой почти 20 километров не по прямой, то есть прямого автобусного сообщения нет, как нет и общих интересов у жителей сел на расстоянии до 40 км (от края до края новообразования)? Ответа нет, однако возникает достаточно много вопросов. В частности, какими правами обладает территориальная община (представительный орган местного самоуправления и исполнительный орган совета)? Как учитываются интересы тех 10 или 15 сел, которые входят в объединенную общину? Имеют ли общины статус юридического лица и каким образом они распоряжаются землей, имуществом, другой собственностью общины? Каким образом жители всех населенных пунктов, которых объединили под одной крышей, могут принимать активное участие в решении неотложных вопросов именно их села или хутора?
Эти и другие вопросы являются принципиальными для селян. Но, пожалуй, самым главным для жизни общины является проблема юридического лица. В законе «О местном самоуправлении в Украине» юридическим лицом определен орган местного самоуправления. Однако европейская практика (которой мы стремимся достичь в практическом измерении) свидетельствует о другом — все европейские страны признают законодательством юридическими лицами территориальные общины. А вот органы местного самоуправления — советы разных уровней — и государственные администрации таким статусом не наделены. То есть, за разрекламированной реформой местного самоуправления торчат уши советской системы управления, которая получила новое дыхание под названием «децентрализация власти». И теперь не выглядит странным отказ юридических управлений, в частности, во Львовской области, в регистрации уставов территориальных общин как юридических лиц.
Эксперты и журналисты сейчас приводят множество положительных и отрицательных историй об объединении общин за рубежом. Принимать во внимание эти примеры нужно, но подстраиваться под чей-то опыт для нас нелогично. Поскольку, прежде всего, мы должны исходить из собственного опыта — исторического, ментального, социального и т. п. Ведь община села или хутора — это тот бесценный историко-генетический код нашей земли, который веками не давал украинскому народу исчезнуть с лица планеты, поддерживал дух и вдохновение поколений наших предков, которые в условиях отсутствия социально ориентированной эффективной государственности сумели донести до настоящего национальную идентичность. Кстати, с тех далеких времен дошла до нас и культура местного самоуправления, которая сейчас с таким трудом восстанавливается на местах. Здесь стоит вспомнить о том, что, по свидетельству отечественных ученых, именно украинцы представили Европе стилистику практики местного самоуправления, которое утвердилось там.
Жизнь происходит именно в общинах. Поэтому мы должны не вырывать жителей из этой жизни и заставлять их искать лучшую жизнь в других местах, а создавать все инфраструктурно-технологические условия для полноценного развития общины, творческого самосовершенствования и полной самореализации граждан. То есть, государство должно поставить себе в качестве условия приближение всех возможных и перспективных сервисов к общине — независимо от ее размера и удаленности от урбанистических центров страны. Вместо этого оно пытается перезапустить несовершенную форму управления местными общинами через скрытый процесс переоснования местных элит, которые, несомненно, будут появляться на местах под юридически-бюджетной опекой центральной власти.
Процесс децентрализации власти (как перенос и расширение возможностей общин) и одновременно модернизация структуры местного самоуправления на самом деле гораздо сложнее, чем представляют себе ее на печерских холмах. И она имеет все основания действительно осуществиться. Это зависит прежде всего от жителей общин, их активности и самоорганизации. В противном случае принудительно объединенные общины не смогут реализоваться, и тогда страна получит обратный процесс — выход общин из такого объединения. Причем, в соответствии с действующим законодательством.
