Одесса очаровывает и разочаровывает
Время требует нового взгляда на город, переосмысления его прошлого и формулировки виденья будущего
Это почти то же самое, что найти Атлантиду, — найти на улицах Одессы ее украинскую историческую составляющую. Жемчужина Причерноморья у всех, кто бывал или только заочно знаком с городом, вырисовывается в очертаниях исключительно имперских. Недаром посреди одной из площадей города помпезно возвышается Екатерина ІІ, по приказу которой как будто и основан город, не с нуля — на месте отвоеванной у турок крепости...
Но почти никто не вспоминает, что крепость Хаджибей взяли черноморские казаки Антона Головатого (памятник которому установлен в Одессе в 1999 году) и Захария Чепиги. И далее, как ни крути, однако именно украинское черноморское казачество занимается развитием порта, с которого и начинается Одесса...
«Наш завзятий Головатий
Не вмре, не загине
От де, люде, наша слава,
Слава України...»
Так оно в оригинале у Тараса Григорьевича.
Потомки не наученных историей, наивных дедов-прадедов осели над Черным морем. Довольно сомнительно, чтобы все они вот настолько стремительно ассимилировались. Похоже, что вначале языком общения молодого города был французский — для «верхов», украинский и татарский — языки «низов». Русский — для официальных учреждений и документооборота.
Без сомнения, что среди прочих, казаки становились учениками Ришельевского лицея, ряда частных пансионов и гимназий, а впоследствии — и Новороссийского университета. Только не найти в Одесском национальном университете им. Мечникова мемориальные доски ни Симиренко, ни Лизогубу. Среди когорты выдающихся выпускников далеко не одна украинская фамилия: Александр Богомолец, Николай Гамалия, Данил Заболотный, Михаил Слабченко, Лев Тарасевич, Николай Кулиш... Не поверите, но первую лекцию по истории Украины на украинском языке Михаил Грушевский прочитал именно в Новороссийском университете...
А чего стоит Музей редкой книги научной библиотеки университета, одной из самых старых библиотек, основанной еще в 1817 году. Кроме старых печатных изданий и инкунабул, есть книги особо ценные для нас — первое прижизненное издание автора «Энеиды», первое издание «Черной Рады», нелегально ввезенный миниатюрный «Кобзарь», книги Леси Украинки, которые увидели мир в 20-х годах в Одессе, украинские книги со штампом «запрещено к изданию», труд С.Шелухина «Название Украины» и тому подобное. Долго и настойчиво мы пробивались в Музей, который по площади для посетителей равняется одной комнате. Так и не поняло руководство библиотеки, что же для нас здесь интересного, не показали фантастические размеры книгохранилища, не осознавая значимость объекта для тех, кто интересуется непопсовой Одессой.
Потому что попсовая Одесса доступна и проста. Ее «культурный имидж» создавался и укреплялся последовательно: «несчастный» Пушкин в ссылке (а если присмотреться внимательнее, то о такой «ссылке» разве мечтать можно было), де Рибас, Воронцов, Дюк, Ланжерон, Маразли (правда, Одессе повезло с градоначальниками-европейцами), порто-франко и со всеми производными. От верхов до низов. От блеска аристократии до сентиментальных двориков Молдовы и Пересыпи. От пушкинских прекрасных дам до бабелевских биндюжников и оборванцев с романтичнейшим ныне одесским героем Мишкой Япончиком — Беней Криком. Одесса, в которой не нужно думать, а только — наслаждаться мгновенными радостями жизни. Одесса, которая объявлена столицей юмора. Одесса — город, в котором, кажется, нет места политике. Но это только кажется. Потому что, вспоминая 1918-20-ые в Одессе, стоит говорить не только о Мишке Япончике. Именно в это время через город прошли тысячи представителей дворянства, бизнеса, военных, которые в последний раз целовали родную землю, отправляясь навсегда в эмиграцию. И среди них в частности семья гетмана Павла Скоропадского и сам гетман...
ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»
Есть вещь, которая на протяжении века в Одессе остается неизменной, — преемственность нивелирования украинской составляющей города. Пальцев одной руки хватит, чтобы посчитать мемориальные доски известным украинским общественным деятелям и литераторам. Дом на улице Пастера, 52 увенчивают две мемориальных доски — Ивану и Юрию Липам и Ивану Луценко. Дом на углу ул. Жуковского — доски Леси Украинке и Михаилу Комарову. Мало верится, что даже нерядовой одессит будет знать хотя бы что-то об этих именах в истории Одессы.
Кто же сейчас поверит, что Одесса стала вторым городом, где появилась «Громада», основанная известным в городе педагогом Леонидом Смоленским. Что здесь издавались украинские журналы, книги и составлялись словари в то довольно непростое для украинства время. «Громадовцев» и близких к их кругу в городе было не так много, но не так и мало, чтобы отстаивать украинский вопрос в Одессе. Между прочим, одним из сторонников «Громады» был Илья Мечников. Как это было, вспоминает Евгений Чикаленко в своих «Воспоминаниях», Богдан Комаров в письмах к Зленко и мемуарах... А если старательно поискать, то можно еще открывать и открывать неизвестную украинскую Одессу, которая стиралась имперскими циркулярами, совковыми директивами, репрессиями, преследованиями, пренебрежением, насмешками и общим беспамятством.
Не удивительно, что имена самых известных из современников — Святослава Караванского и Нины Строкатой — так долго возвращаются в родной город. А кто и когда вспомнит когорту молодых шестидесятников, объединявшуюся вокруг этой удивительной семьи? Еще, к счастью, живы очевидцы тех событий, и тут бы успеть опросить, зафиксировать, собрать важное для будущего. Мечтается увидеть в городе памятный знак или хотя бы доску известному художнику Михаилу Жуку — одному из лучших художников-модернистов... Очень-очень тихо вспоминают имена Александра Довженко и Юрия Яновского на невероятно популярной нынче среди посетителей Одесской киностудии, где прошли первые годы в кино всемирно известного украинского кинорежиссера.
Ах, Одесса... Здесь вспоминать и вспоминать украинские имена. Ведь город особенный. Город, который привлекал не только морем, но и своей иначестью. Город, где все же больше до тех же 20-х ХХ века в тренде был французский, немецкий, английский, итальянский, — языки, звучавшие в городе. Языки, которым обучали, одновременно отучивая от «мужицкого», детей в частных пансионах. Подобный курс отречения от родного языка проходил в частном великопанском пансионе Рандаля Евгений Чикаленко. До щемящей боли трогательный момент — одесский дворик, где находился великопанский пансион, сохранился до сих пор. И едва ли не впервые за много-много лет в нем упомянули о Великом Украинце...
Одесса очаровывает и разочаровывает. Очаровывает большим и разочаровывает самым дорогим. Невозможно не влюбиться в город, где платаны и акации накрывают разлогим шатром улицы с неповторимой архитектурой, где ветер с моря пахнет восточным кофе и крепким табаком, звенит итальянскими ритмами. Одесса, локальная культура которой уникальна именно из-за яркого разнообразия этносов и влияний, открытости мира. Одесса, где ценят итальянскую оперу, но украинский язык приветствуют, как и когда-то, разве исключительно со сцены драматического театра...
Одессе не позавидуешь. Слишком долго тянется шлейф ее имперского прошлого, не отпуская в будущее. Ощутимо, что город не имеет виденья собственного будущего. Но желто-голубой флаг над городским советом напоминает, что Одесса — это Украина.
И чем раньше одесситы начнут маркировать территории затерянными украинскими именами, просветительскими проектами, тем более «мягким» должен происходить процесс возвращения в лоно материнское. Жить в современной и будущей Украине с имперским апломбом не удастся. Как там говорят современные философы и маркетологи: «Меняйся или...»
Время требует от Одессы нового взгляда на город, переосмысления ее прошлого и формулировки виденья будущего.
