Олимпийское Сараево: война вместо мира
В 1984 году Сараево принимало зимнюю Олимпиаду. К этому событию в столице Боснии и Герцеговины построили новую инфраструктуру: спортивные объекты, гостиницы, дороги. Социалистическая Югославия процветала, ее паспорт открывал все западные границы без виз, страна казалась сильной, народ — счастливым и толерантным. Но не прошло и десяти лет, как рай превратился в ад: национализм и популистские политики разорвали страну на враждующие куски, а люди (не только армии) начали убивать друг друга. И олимпийская инфраструктура, созданная для спорта и мира, была использована для обстрелов осажденного Сараево.
Сараево бы подходило название Межгорье — город расположен в долине между отвесными горами, в старых участках улицы кажутся едва не вертикальными, а красная черепица в лучах солнца создает образ средиземноморского порта. Кроме многочисленных спортивных объектов, организаторы Олимпиады решили подчеркнуть еще и гениальное положение города, наглядно показать его «альпийскость», поэтому на одной из самых высоких гор построили панорамный ресторан. Вероятно, немало репортеров в те дни пользовалось метафорой «как на ладони», поскольку с горы Требевич действительно открывается невероятный вид на весь город. Как оказалось позже, эту туристическую приманку можно было использовать не только для удовольствия и восхищения красотой; по добротным олимпийским дорогам в 1992 году местные сербы вывезли на гору тяжелую артиллерию и начали обстрел города. Многолетняя осада Сараево — одно из крупнейших преступлений конца прошлого века, а ужас его состоит в том, что город среди других бомбили его же жители. Точнее, часть из них — воинственные настроены сербы, которые не хотели видеть Боснию и Герцеговину независимым государством. Почему? Потому что без нее невозможна «большая Сербия».
Вписываю в GPS название объекта и отправляюсь в путь. Из центра Сараево до упомянутого панорамного ресторана — одиннадцать километров по горным серпантинам. Чем ближе к вершине — тем чаще у дороги видны заброшенные, обстрелянные или сожженные дома. От бывшего ресторана остался загаженный бетонный скелет, из которого, впрочем, до сих пор шикарно просматривается Сараево. Ужас окутывает от мысли, что во время войны город и его жители напоминали загнанных в колодец заложников, на которых сверху бросают бомбы. Иногда целясь — пытаясь разрушить старую библиотеку Вечницу (сожжен старейший книжный фонд в Боснии!), минареты мечетей, места скопления людей (рынок Меркале, школы, правительственные учреждения), непрерывно глядя в прицел снайперских винтовок, чтобы убить прохожих и пассажиров трамвая; а иногда и просто так, вслепую — чтобы посеять страх и ради пьяного развлечения.
Гуляю по лесу, наслаждаясь свежим воздухом конца весны. Воскресенье, и в лучших местах крупные компании собрались на пикники; лес наполнен детским смехом, попсовой музыкой из машин и запахом дыма из многочисленных грилей. А между всем этим — заросшая травой кишка бывшей трассы для бобслея, где ставили свои рекорды спортсмены мирового уровня. Город пытается жить нормальной жизнью, но шрамы войны выглядывают в самых неожиданных местах: на тротуарах («сараевские розы» — меченые красной краской, на которых были смертельно ранены пешеходы), на иссеченых пулями фасадах домов в центре города, в лесу на холмах, где уничтожены олимпийские объекты напоминают о светлом прошлом, что было использовано как орудие смерти. И хуже всего, что война закончилась двадцать лет назад, а раны еще живы; Босния и Герцеговина так и не нашла оптимальной модели для развития, стараясь не решить наболевшие вопросы, а просто скрыть их от посторонних глаз. И, к сожалению, от своих тоже.
