Пролетая над гнездом стерха
Госкино выдвинуло ленту «Солнечный удар» Никиты Михалкова на «Оскар» от России в номинации «Лучший фильм на иностранном языке», однако сам российский режиссёр не верит, что члены Американской киноакадемии примут решение номинировать его на главную кинопремию мира. По мнению Михалкова, на решение относительно «Солнечного удара» повлияет его личная позиция по украинскому вопросу.
«Я уверен, что мы не попадём в шорт-лист «Оскара». Я уже не говорю про вкусы, но я в чёрном списке Украины, это же политика», – жалуется режиссёр одному из российских агентств.
Вспоминаю великого Милоша Формана и его фильм «Пролетая над гнездом кукушки», который собрал все 5 главных премий Американской академии киноискусства «Оскар»: за лучшую картину, режиссуру, лучший сценарий, и игру двух актёров. Какие обстоятельства могли помешать Форману получить эти премии?
Неловко сравнивать два несопоставимых произведения киноискусства. Дело не только в кассовых сборах, самоокупаемости и месте в учебниках по кинематографии. К слову, лента «Солнечный удар», на создание которой потратили $25 млн., собрала в прокате меньше $2. Дело не в выкинутых в российскую трубу денежных средствах. Денег для лояльных российской власти глашатаев пока хватает. Просто нельзя сравнить культурный феномен с пошлым анекдотом, гимн свободе и человеческой совести с безвкусной лирикой «облезлого барина».
Отсутствие внутренней цензуры сыграло злую шутку с мастеровитым режиссёром, чьи творческие удачи остались в прошлом. Придворный художник всецело поддерживает собирателя русских земель в штатском. Он за русские земли за пределами федерации, за Крым, за духовность, за возрождение деревни… Он просто «за»! И это его принципиальная позиция, которая позволяла ласковому телёнку всегда быть рядом с кормушкой при любом режиме.
Когда режиссура превращается в хобби, то для полного счастья не хватает признания. Признание Михалков ищет на ненавидимыми им Западе и США, но те далеки от политкорректности и кинолента, скорее всего, ничего не получит.
Издевательство над текстами и смыслами Бунина. Пренебрежение внутренней достоверностью ради внешней броскости. Пошлость и бесконечные самоповторения и подражания… Ещё одна попытка стареющего режиссёра рассказать о гибели старой России и о глобальной русской катастрофе.
Боль за отечество размазана по фильму большим куском сливочного масла и этот бутерброд автор пытается скормить массовому зрителю, который доверяет только Путину и из белогвардейцев помнит разве что военного реконстуктора Гиркина, который смело скрывался за спинами мирных жителей Славянска и Донецка.
Утомлённый солнцем собственного гения мохнатый шмель получил солнечный удар от патриотического пафоса, которому не поверил даже свой зритель, выдрессированный киселёвыми и соловьёвыми. Продвинутое «меньшинство» не приняло, а широкая аудитория не поняла.
Михалков скорбит о потерянном рае дореволюционной России, а фильм из жизни маленького городка на берегу Волги снимает возле Женевского озера. Это можно воспринимать, как развитие идеи импортозамещения в киноискусстве, попытку пометить новое сакральное место.
Для Бунина Россия погибла в 1917 году. Михалков же любовь к патриархальной России пронёс через свою сытую православную и пионерскую жизнь во времена Союза. Теперь автор фильма является ярым сторонником режима, который напрямую вышел из советской шинели. В этом заключается парадокс художника, который неистово готов сотрудничать с любой властью.
Искусство Никиты Сергеевича заключается в том, чтобы верно служить монарху, пока Господь не призовёт одного из них к себе.
Умение отгородится от окружающего мира притворной немотой – особый вид искусства, которым Михалков владеет виртуозно. В который раз, художник в своём фильме отправляет пароход, который обречён утонуть. В одном только ошибается Михалков, что отплывший от берега пароход – не художественный вымысел, а объективная реальность. И место Михалкова не на пристани, а рядом с каютой адмирала…
За невидимым забором находятся владения стерха, очень похожие на огромную больницу. Большинство пациентов находятся в больнице по собственному желанию и борются не за свободу, а за возможность смотреть на взбесившийся телевизор в доме для душевнобольных. Телевизор включён, господа! Кино обязательно состоится. Причём у каждого своё…
