Шепот в тумане
Ведь пробегала тут, пробегала — и не раз, и еще буду, скорее всего, пробегать. Только, точно знаю, уже совсем иначе. Однажды в тумане, чувствуя себя, как в молочном коктейле или внутри уличного фонаря, уловила в этих скульптурах некий посыл именно мне. Вот буквально так: стук-стук.
Полунамек, приглашение, кто его разберет, ведь харизма — труднопереводима, да понятна на всех языках. Философский парк имени Шота Руставели (для себя назвала Шота-парк) с душой нараспашку (правда, это не сразу понятно) и ласкал, и будоражил, еще тревожил. Уж слишком сочно он был проработан и четко выстроен, да меня заманил, поймав настроение, жаждущее некой паузы, — чтобы вот так, в зимнем январском тумане, где тебя не видно, пошептаться посреди городской суеты. Никто и не станет подслушивать — у всех своих проблем по горло.
Позволю себе чуть-чуть тихого пафосу и отмучу уже известное — парк, заложенный еще в 2007 году по инициативе тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили. Уверена — ансамбль имеет музейную ценность, настолько изысканны все линии и изгибы молчаливых каменных изваяний, впрочем, озарение ведь приходит без спроса, и в ту секунду не хотелось анализировать и нанизывать комплименты. Хотелось молчать, а частичкой своей вселенной позволить открыться, отпустить накал внутренней жизни, что-то очень важное обдумать и, может, найти решение или нащупать и уравновесить пульс проблем.
Кстати, у любого камня тоже присутствует некий трудноуловимый пульс, и значит — он всегда живой. Туман обнимал меня, рукой гладила одну скульптуру за другой и мысленно извинялась. Внутри как бы закрытого дворика, в центре столицы, было очень много мусора. Унижение от остатков чьих-то перекусов, стаканчиков, фантиков — налицо. Причем, улицы вокруг были аккуратно прибран, а тут... Да в такой парк во всем мире водили бы туристов, и те восхищенно щелкали бы свои селфи на фоне величественном, строгом, как бы внешне владеющим своими страстями, но я-то дотрагивалась к камням, и загадочный пульс приоткрылся, я даже получила разрешение: играй, женщина, в свои игры, вместе разберемся в ожиданиях, озарениях, воспоминаниях, желаниях и разочарованиях. Обязательно обновится мозг, который силен и мобилен, когда грозит беда или опасность, но почти беззащитен при скуке, невыразительности затянувшейся паузы от непростых обстоятельств, да и просто — от взгляда на напряженную улицу. В сонном каменном безмолвии думала почему-то совсем и о прозаическом, но очень нужном: если мы так жаждем спасительных реформ, все же стоит попробовать не унижать столь изысканные места своим мусором, и вообще не захламлять все, что окружает. Ведь только так, нет, точно только так можно нащупать точку покоя, а на войну все не скинешь, как ни соблазнительно.
Конечно, стоило давно уже выйти из оцепенения, ведь озябла, бродя от композиции к композиции. Так уже бывало где-нибудь в дикой природе, но завороженно снова застывала, о чем-то думала и не уходила. Да, вдохновение не кормит, но вдохновляет. Какая неразбериха в голове, но ведь и ехать никуда не надо, вечно в путешествиях подсчитывая евро: приходи и любуйся. Сколько красоты вокруг!
Даже подумала: если бы такого уровня скульптуры украшали нашу главную площадь, то не пришлось бы ее вновь переделывать, избавляясь от настырной напыщенности. Этот парк сработан на долгие годы, в нем ни грамма лукавства, а некое заложенное самоотречение, думаю, от вечного: настоящее рождается, когда творцы не думают о себе, любят свой проект сильнее, четко понимая, что недолюбленные замыслы дают плохие результаты. Наверное, сказал каждый себе: сделай это как следует. И суеверно напомнил: тихо, не спугни! Что они выбрали — любовь или успех, не знаю, скорее всего, счастье, оно ведь включает и то, и это. Вот в чем их пульс.
Уже уходя, внизу, у подножья центральной скульптуры увидела какую-то табличку и, осветив текст экраном мобильника, прочитала надпись. Оказалось, что парк сооружен на благотворительные средства тогдашнего мэра Киева Леонида Черновецкого. Заслал он понятным ему способом сотню-другую тысяч ярко-зеленых из столичной казны, скорее всего, денег киевлян, и, назвав это подарком, глядишь, и ухватился за полу истории. Одной табличкой решил спеть себе гимн на годы, вот она, живет и не тужит в честь вдохновенного расхитителя, правда, кем-то перечеркнутой краской. «Санитары леса» обычно охотятся за памятниками, с которых можно скосить политический капитал. Тут им, видимо, применять силу не выгодно, а может, просто не забредали — разве до этого. Кому положено, однако, стоит давным-давно сюда заглянуть. Табличку же можно и какому-нибудь собирателю истории чешской рухляди подарить, хотя породистого пса и не выгуливают вместе с дворняжками, но это так, не знаю, к чему. В определенный момент ясно уловила, что сама хочу сорвать этот лжеблаготворительный знак. Согласитесь, весьма заразительно то, что в телевизоре мелькает как смелость. Такому парку с его лаконичным равновесием, со странной завораживающей асимметричностью что— либо не пообещаешь, натыкаюсь на хрустящий мусор, мол, тебя ветер не коснется. Уже возникла моментальная коммуникация, а воображение подсказало — чувствуй момент, слушай и отвечай, ведь эмоциональная память — уже творческий процесс. Он уже помог уравновесить сомнения, предложив мозгу свою гимнастику. Как известно, подобные мгновения — самый бодрящий вид спорта.
Позже удивила одна энциклопедическая справка. Она уточняла, что великий грузинский поэт был госказначеем царицы Тамары. Надо же, поэтам, видимо, и тогда не доплачивали. Да, время, как известно, — вор, и сейчас это совсем не важно.
Часто открытия и малые, и большие буквально под ногами, все интересно, если ощущаешь — играть можно во всем, только так полноценно и живешь. Была бы тишина, чтобы каждый день, оглядываясь, ты удивлялся чему-то светлому.
Не дай этой мысли уйти, — еще раз пообещала или приказала себе, а она адрес помнит.
Стук-стук.
