Страх прокурора
Ещё в мои студенческие годы была популярна шутка про агронома, который жизнь прожил, а поле так и не перешёл. Если перефразировать эту проходную шутку и попробовать пошутить про генпрокурора, то жизнь прожита, а к борьбе с коррупцией так и не приступил. Получается не так смешно, как про агронома.
Генеральный прокурор Украины Виктор Шокин допускает совершение провокаций против себя с целью физического устранения, и связывает это со своей борьбой с большой коррупцией. Об этом Шокин заявил на брифинге.
У меня нет намерения, иронизировать и насмехаться над опасениями генерального прокурора. Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются у нас наивысшей социальной ценностью, что и закреплено в Конституции Украины. Человек есть человек, а является ли он генеральным прокурором, или грузчиком на рынке, так это с точки зрения ценности жизни, абсолютно не имеет значения.
Но генпрокурор связывает свои страхи «со своей борьбой с большой коррупцией» и тут мне хочется его по-человечески успокоить. На этом фронте у него всё очень даже хорошо и никакой большой борьбы с коррупцией не происходит.
История с противостоянием по линии «Сакварелидзе-Касько» — «Гузырь-Шокин», говорит не о том, что прокуроры дерутся между собой за возможность возглавить борьбу с преступностью. Это больше противостояние старых и новых подходов, когда приходит понимание того, что рейтинги правоохранительного органа стремятся к нулю, что дальше будет этот самый ноль и опускаться ниже уже некуда.
Постмайданные генпрокуроры Украины разочаровывают и практически ничем не отличаются от генпрокуроров периода Кучмы. Ведомые, заглядывающие в глаза власти, привыкшие сосуществовать.
Нет смысла рассматривать прокуратуру вне процессов, происходящих в нашем обществе. То, что Генеральная прокуратура давно нуждается в кардинальном реформировании, пишут и говорят много, но подвижек в этом направлении практически нет, и дальше разговоров дело не идёт.
Виктор Шокин – человек из советской системы; это объясняет многое. Комсомол, партия, советский институт, советское образование, опыт встраивания из советской системы в новую Украину, а если говорить без нежных оговорок, то опыт приспособленчества к новым условиям.
Не устаю повторять, что реформы нужны во всех сферах общественной жизни, а модернизировать прокуратуру, без слома старой системы, не удастся. Без системных реформ и твёрдой политической воли мы будем пытаться реформировать отдельно взятую область и отдельно взятое хозяйство.
Если мы говорим сегодня о прокуратуре, то прокурорские кадры готовятся массой учебных заведений, но немалую часть прокурорских работников готовит Национальный юридический университет им. Ярослава Мудрого (бывший юридический институт имени Ф. Дзержинского). Этот институт закончили многие генпрокуроры Украины, в том числе Пшонка и Шокин. Так в том учебном заведении работает ректором уже 26 лет человек, который был членом ЦК КПСС… Добавим сюда, для альтернативы, другого ректора по фамилии Кивалов, который возглавляет другое учебное заведение 16 лет (с перерывами) и тогда многое может стать ещё более понятным и объяснимым.
Реформировать страну должны другие люди и если наша власть опять поймёт это последней, то ей будет суждено ещё долго выковыривать доллары и брильянты из прокурорских кабинетов, изображая яростную войну с коррупцией. Кумовство и крепкие прокурорские династии – прямая угроза безопасности Украины.
В своё время, меня ошеломил фильм «Холодное лето пятьдесят третьего». Последние слова фильма врезались в память - «Об одном жалею… годы. Так хочется пожить по-человечески… и поработать… ».
Многим прокурорам пожить по-человечьи удалось. Мы знаем, что среди них много богатых людей, а вот с «поработать» сложнее.
Постмайданные прокуроры не выдержали испытаний. «Дело Гонгадзе-Подольского», расследования расстрелов Небесной Сотни на Майдане, другие преступления представителей режимов Кучмы и Януковича… А воз и ныне там!
Конечно, мы желаем генпрокурору крепкого здоровья и долгих лет жизни. Страх Виктора Шокина понятен, но я очень сомневаюсь, что угрозу его жизни нужно искать в плоскости борьбы с коррупцией. Возможно, есть ещё и другие мотивы нам неведомые. Может, стыд?
