Свет(ло) за окном
Как-то на первом курсе по дороге в университет я сделала большое научное открытие. Это было что-то глобальное и лингвистическое, какая-то масштабная всемирная парадигма, не меньше. И представьте глубину моего разочарования, когда несколько часов поисков в интернете прояснили - это открытие уже сделал до меня каких-то лет пятьдесят назад выдающийся французский языковед Андре Мартине.
После этого я неоднократно попадала в аналогичные ситуации. Когда кажется, что вот-вот поймаешь гениальную мысль за хвостик - оказывается, кто-то давно ее передумал, описал, запатентовал и даже получил Нобелевскую премию. Попадаю в такие ситуации до сих пор, однако уже понимаю, это - абсолютно нормально. Знания существуют вокруг нас, и каждый выдергивает их, когда готов. Вспомните, немало революционных идей догоняли ученых в разных уголках мира почти одновременно. Поэтому до сих пор существует столько противоречий, кто первым открыл то или иное физическое явление, изобрел прибор или теорию.
Позапрошлой ночью, засыпая, я придумала идею для хорошего текста о наших карантинных временах и название придумала - Свет(ло) за окном. А утром проснулась и прочитала замечательный и ясный текст нобелевской лауреатки Ольги Токарчук - "Окно", в котором она начинает глубокое философское осмысление нашей новой действительности с описания того, что видит в окне. И делает это, как всегда, мастерски и легко. Мой план был превзойден. Но потом я вспомнила, как в детстве бабушка сажала меня на подоконник, закутанную одеялами и уложенную подушками, смотреть в окно. Видимо, и у вас такое бывало. Итак, окон в мире много, а значит - и текстов о них может быть больше.
Напротив нашего дома был другой, такой же. Улица, построенная в конце семидесятых, повторяла одну из главных идей Союза - все должны быть равны. И вот я выглядывала во двор, похожий на сотни миллионов других дворов по всей стране. Но эти девятиэтажки казалась одинаковыми лишь в свете дня. Вечером, когда в квартирах включалось электричество, огромная кирпичная стена превращалась в кукольный театр. Силуэты больших и маленьких людей плавали в разноцветном свете своих окон - останавливались думать, пили чай, спорили, включали телевизоры или выпускали с балконов сигаретный дым, закрывали занавески и зажигали ночники. Чтобы хорошо видеть тот спектакль, иногда приходилось вставать на цыпочки и выглядывать из-за окрашенных белых перил лоджии. Кажется, "лоджия" - это слово из советского прошлого. А скажите его иначе - и вот вам уже итальянская "лоджия" в открытый амфитеатр спального микрорайона.
У меня, как и у вас, предполагаю, сохранились десятки детских воспоминаний с такого пункта наблюдения. Силуэты родителей, которые возвращаются домой, неся что-то вкусненькое; колючие зимой и мягкие летом звезды; все оттенки неба на закате; табуны мошкары, летящие к созвездиям, или хлопья снега, который падает с невидимого серого неба; друзья, которые играют на площадке в резиновых сапогах посреди луж. И еще сварливая бабушка с первого этажа - с высоты балкона кажется небольшим цветным пятнышком, что пробирается к своим цветникам.
Дети и старики много выглядывают в окна. Свет, который бывает для них слишком большой, мягко сворачивается в историю в метровом стекле. А мы, торопясь, забываем, что посреди стены каждого дома есть постоянно меняющийся сюжет.
Запершись в доме, я заметила, как все дольше останавливаюсь у окон. Вот две горлицы строят гнездо и воркуют, выдергивают веточки и носят их в гнездо, понемногу скрывающееся в бутонах алычи. Из соседнего офисного центра выезжают арендаторы, татуированные хипстеры на его балконах уже не курят электронные сигареты. Мужчина в маске и перчатках идет мимо девушек, облизывающих пальцы от сахарной пудры круглого пончика. Солнце по сантиметру поднимается ввысь, пока тихая улица играет с эхом - шаги одного прохожего слышнее теперь, чем бег десятка школьников во времена открытых магазинов. И я грущу, ведь, открыв дверь, мы снова закроем окна.
