Уши напрокат
Кажется, что все мы ежедневно варимся в одном мобильном борще, несем бремя своеобразного мобильного дресс-кода, превращая подчас свою жизнь в постоянное звуковое кино, в котором все говорят о своем, но ты почему-то все слышишь. Уж больно приставучий этот фон — на улице, в офисе, на даче, особенно, в транспорте, если в пробке, или в фунике, когда он, повинуясь своему расписанию, застывает минут по десять. Стоит зависнуть, как наступает особо бурная всеобщая мобилизация. Все хватаются за свои аппараты. Сейчас телефон перестал быть просто средством коммуникации или статусной фишкой, хоть последнее для многих — весьма важный акцент. «Из технического устройства он чуть ли не превратился в мозжечок», — объяснял аналитик неврозов. Слушала собеседника и отмечала — его телефон уже раскалился от постоянной жажды общения с их хозяином. Просто его «дзыннь» врач отключил на время нашей беседы. Стоит измерить уровень эмоций, продолжал он, когда звучит мелодия вызова, к примеру, а хозяйка не может найти аппарат в сумке. Движения — хаотичные, неозвученные мысли отражаются на взволнованном лице, и только нащупав его, любимого, — вздох облегчения. Сегодня мобилка как бы отвечает за равновесие, чуть ли не за положение тела, он так и сказал, в обществе, и остаться хоть на мгновение без нее — паника. К тому же, хотим того или нет, мы реагируем на посторонние разговоры вокруг нас. Что-то сродни пассивному курению в водовороте большого города.
Ушки на макушке — каждый ловит свой сигнал, а заглатывает много лишнего, по сути все, что слышит. Тревожные симптомы этой зависимости замечают все, но отмахиваются — подумаешь, ущерб для нервной системы! В наши дни да при наших обстоятельствах ежедневные удары настигают и посерьезней. Это жизнь — светящиеся экраны и громкий шепот: не могу сейчас говорить — я в кино, на совещании, в аудитории. В метро, маршрутке, фуникулере — тут не церемонятся — болтают много и подробно. Смотрю на юных в метро — голов не поднимают, хоть бы посмотрели друг на друга. Мальчики не видят хорошеньких девочек, а те тоже не спешат оглядеться — пальцы бегают по кнопкам, скорость у всех отменная: одни играют, другие шлют эсэмэски, нужно, не нужно — все внимание на экран. Заняты. Якобы. Многие ведь просто шифруют свою зажатость, явно преувеличивают свою загруженность и независимость. Шифруют и одиночество, но зато при полном техническом облачении, а это совсем другое дело. Будто носим с собой постоянно некий спасательный круг — чуть что не так — сразу за него: почту проверить, пропущенные звонки, просто уточнить, какое сегодня число и время. Вроде и отвлекать такого нельзя — человек занят. Что уж говорить о тех, кто спешит себя превратить в бренд, навязывая свои селфи. К тому же, сколько новых слов клонируют эти технические диктаторы — успевай запомнить. Нет, тускло задыхаться в неволе кнопочного господарства не хочется, но не получается. Планируется лишать себя свободы, но приходится учить новые кнопки, коллекционировать какие-то навыки, осваивать все новые услуги, которые, похоже, размножаются не по дням, а по часам. И, кстати, без которых можно и обойтись.
Сижу в пробке. Маршрутка плотно окружена машинами, как в гипсовой повязке — ни туда, ни сюда. В машинах, что томятся в соседних рядах, их владельцы, вижу, тоже разруливают свои ситуации по мобилке. Хорошо, что вижу, но хоть не слышу. Женихи и невесты — много раз наблюдала за свадьбами, фотографированием на фоне памятников — в перерыве между щелканьем камер и поцелуями выхватывают мобилки, заглушающие торжественные мелодии, и погружаются в какие-то неуместные переговоры. Тем, кто делит двор жилого дома с офисом, вообще можно заниматься промышленным шпионажем, не выходя из квартиры. Особенно в теплое время года, когда сама тень под деревьями подсказывает: чем не деловая площадка — все лучше, чем томиться в кабинете. Производственные вопросы решаются так громко, подчас и подробно, что пока клерк выруливает свой интерес, ты становишься очевидцем, опять же, без всякой в том потребности нюансов, не предназначенных для обнародования. Еще уютней, когда часов в 12 ночи дежурные из цветочного магазина, что работает круглосуточно, присаживаются на скамейку под окнами и начинают щелкать — играют, что бы спать не хотелось. На втором-третьем этажах все слышно, не говоря уже о болтовне, которая, кажется, никогда не закончится. Один преуспевающий менеджер крупной автомобильной компании признался, что в детстве его называли «мальчик ухо» из-за необыкновенной способности определять по звуку качество работы двигателя, марку машин, он даже придумал для себе игру — извлекать образ из звука. «Отчество к моему имени мне прибавили в восемь лет, — рассказал бизнесмен отъезжающему в отпуск соседу, сообщил что его машина через километров 50 начнет чихать и заглохнет. — Он поплевал через плечо и уехал. Но когда через два дня его привезли тягачом обратно, он обратился ко мне: «Сергей Витальевич, когда мастер переберет мотор — послушай, все ли в порядке». В том кооперативном гараже, во дворе моего детства, где все механики были Васями да Мишами, меня, пацана, называли по-взрослому. Сейчас живу без мобилки, хоть вовлечен в серьезный бизнес. Просто берегу уши, а кому нужно, уверяю, меня находят. Мой тонкий слух по-прежнему в цене. И сплю с берушами в ушах».
Может, и себе прикупить, подумала, и быстро отогнала мысль — в дом эту замазку даже заносить не стану. На нее, кстати, в аптеке, спрос невероятно вырос. Мобилка в руках днем, ночью в ушах парафин, воск и вата, так и живут многие, нет, уж увольте, но для себя... Чего стоит лозунг, который придумал все тот же «мальчик ухо»: не расстанусь с берушами, буду вечно молодым! Правда, его уши так оплачиваются, что беруши он заказывает особые, по специальной доставке.
Для себя же решила все просто: только за город — мобилку долой. Кому надо, знают, что раз не отзываюсь — молчу на молчанке. Так называю свою дачную террасу под акацией. А что, я сегодня промолчу, я понравиться хочу жаркому дню, цветам, тишине и самой себе, наконец.
Ведь каждый день — это частная собственность, а не коммуналка. Да и уши отдохнут. Написала и поняла, что-то забыла, точно упустила. Вот вспомнила — и язык пусть отдохнет, а то работает за троих.
Может, тоже кому-то мешаю.
Замолкаю.
