Услуга палача
Збигнев Герберт принадлежит к тем писателям, о которых все слышали, но мало кто читает. В Центрально-Восточной Европе с его именем связывали надежды на Нобелевскую премию, но литератор ее так и не получил. Возможно потому, что в те десятилетия награды удостоились сразу двое поляков (Милош и Шимборская). Так или иначе, а сейчас, когда проходит двадцать лет со дня смерти писателя, уместно оглянуться назад и увидеть эту незаурядную, ни на кого не похожую фигуру в новом свете. Как глубокого поэта, утонченного эссеиста, кропотливого мыслителя, диссидента и восточноевропейского варвара, который сумел по-своему увидеть сад западной культуры.
Будущий поэт родился 29 октября 1924 года во Львове - городе многих народов и культур. Мультикультурность детства сформировала взгляд Герберта на свет - и позже мононациональная Польша казалась ему скучной, а свой гонорар за сборник «Элегия на прощание» в 1990 году автор попросил перевести на счет украинского лицея в Легнице. В конце концов, он и сам происходил из семьи, в которой были также английские и армянские предки, которых судьба забросила в Вену, а оттуда - во Львов.
Еще при жизни поэт стал не просто известным, а культовым; его обожали в Польше (все, кроме власти), а за рубежом раздавались голоса о присуждении писателю Нобелевской премии. После падения коммунизма с популярностью Збигнева Герберта произошло то же самое, что и с другими оппозиционными художниками в странах коммунистического блока. Их начали быстро забывать, на сцену вышло новое поколение - свободы. Уже никому не нужны были диссиденты, герои, которые боролись с режимом, эзопов язык и стихи, в которых можно найти второе дно. Поэт-диссидент в условиях свободы чувствовал себя таким же ненужным обществу, как солдат после войны. Герои рождаются в восстаниях и революциях, а в будничные обычные дни они никому не нужны. Добавилось к этому и то, что в конце жизни состояние здоровья Герберта, который десятилетиями страдал от психического расстройства и депрессии, ухудшилось. Темами бренности человеческого тела и феномена физической боли пропитаны последние произведения поэта.
К счастью, Герберт ожил в следующем поколении - молодежи, которая не помнила коммунизма и военного положения, поэтому не считала его стихи политическими. Именно с новым поколением в середине двухтысячных связано переоткрытие Герберта как поэта-философа, глубокого интеллектуала, утонченного эссеиста мирового класса. Популярность вернулась к писателю уже после смерти, а с ней начались и новые издания его произведений в Польше и за рубежом. Пять лет назад семьей поэта и командой его почитателей основана Международная литературная премия имени Герберта, которая призвана популяризировать его имя в мире. Хотя ни одна премия не способна популяризировать Герберта так, как это делают его произведения - глубокие, изящные, незабываемые.
В частности - непревзойденные эссе Герберта. С ними украинский читатель может познакомиться благодаря переводу Андрея Павлишина (издательство «Дух и литера»). Приведу лишь один пример: короткую историю из книги «Натюрморт с удочкой», в которой Герберт рассуждает о живописи. Живопись для писателя всегда был одной из важнейших тем, пищей для размышлений и источником вдохновения. Знаете, как через которую метафору он рассказывает об игре со светом (в Вермеер!) во фламандской живописи? Через палача. Процитирую: «Время действия - 13 мая 1619 года. Место: Гаага, Бинненхоф - кирпичная, готико-ренессансная декорация драмы. На местном дворе впопыхах построен деревянный эшафот, посыпанный песком. После полудня. Огненный воз Гелиоса - как говорят риторические поэты - идет к закату. Толпа смолкает, когда выводят приговоренного к смертной казни. Ван Олденбарневелт спешит умереть. «Скорее делайте, что должны сделать» - подгоняет он исполнителей приговора. И тогда произошло то, что далеко выходит за ритуал казни, за ритуал всех известных казней. Палач ведет осужденного к месту, где еще держится свет, и говорит: «Здесь, вельможный господин, Вам солнце будет падать на лицо».
Разве это не гениально?
