Является ли ректор феодалом?
Все эти многочисленные разговоры о «ректорском феодализме», которые приходится выслушивать в различных дискуссиях, на мой скромный взгляд, имеют целью раздуть в обществе недоверие к ректорам, близкое к классовой ненависти.
Такие ярлыки вредят не только конкретным людям, но и системе высшего образования в целом. Конечно, можно сказать, что нет дыма без огня, но все же следует внимательно разобраться с тем, действительно ли ректоры являются «феодалами» и кому это выгодно.
Говоря о власти ректора, нужно понимать, что он, как и любой другой руководитель организации, не может быть единоличным правителем. На самом деле он зависит от коллектива, как и коллектив зависит от него. Эта зависимость заключается в том, что ректор должен беспокоиться о ресурсах для своего заведения, о заработных платах и рабочих местах. Как только ресурсов становится меньше, легитимность ректора в глазах коллектива падает, появляются недовольные, возникают конфликты. Поэтому с интересами коллектива, как ни крути, ректор должен считаться.
Конечно, ректор может реализовывать и авторитарную модель управления, но только если критическая масса коллектива соглашается работать в такой атмосфере и не оказывает серьезного сопротивления. Если ректор и заинтересован в сохранении своей власти, то какой смысл обвинять его в этом? Это не делает его врагом для учебного заведения. Даже наоборот, он будет стремиться укрепить позиции своего заведения на рынке образовательных услуг, поскольку от этого так или иначе зависят и его собственные позиции.
Все упирается в вопрос: откуда берутся основные ресурсы вуза и какова роль ректора в притоке этих ресурсов? Это средства из государственного бюджета или из кошельков тех, кто получает образование, или от независимых спонсоров? Собственно, «феодалом» (в определенном смысле этого слова) ректора делает доминирование государственных средств в бюджете вуза. Или хотя бы преимущественная ориентация именно на эти средства. Приток таких денег почти не зависит от интересов потребителей образования — студентов, работодателей, родителей. Намного большую роль здесь играет умение отчитываться и договариваться с чиновниками, которые распределяют государственный бюджет. Такой финансовый приток всегда идет через ректора, потому что государству удобнее иметь дело с одним ответственным человеком, представляющим организацию. Поэтому ректор в таких условиях фактически минимизирует свою зависимость от мнения коллектива, а коллектив имеет все основания считать именно ректора своим благодетелем и кормильцем. Особенности государственного регулирования высшего образования в нашей стране очень сужают возможности притока денег в университет не через ректора.
Однако даже при таких условиях зависимость от абитуриентов все же остается большой. Чем меньше абитуриентов и жестче конкуренция на рынке образовательных услуг, тем быстрее университет превращается из «вотчины» в бизнес. Важным навыком, потребность в котором очевидно будет расти, для ректора является умение договариваться с частными спонсорами. В конце концов, если у какого-нибудь работника университета обнаружится умение привлекать деньги для вуза, то ректору ничего не помешает сделать такого человека руководителем подразделения, проректором и т. п. Это будет вполне рациональным решением.
Поскольку наши ректоры по привычке продолжают рассматривать госбюджет как основной источник финансирования, то они пока не осознают своей прямой заинтересованности в том, чтобы помогать местному бизнесу. В том числе предоставлять ему политическую поддержку для достижения его целей в либерализации налоговой и регуляторной политики. Тем не менее, это стратегически важно для будущего нашего высшего образования. Процветающий бизнес рано или поздно обязательно станет заказчиком и источником финансов для образования. Поэтому высшие учебные заведения критически заинтересованы в процветании бизнеса в Украине. Только пока, как можно судить, корпоративное самосознание наших ректоров до понимания этого не доросло.
Как сделать так, чтобы в наши вузы приходили только лучшие ректоры, хорошие управленцы, менеджеры высокого качества или авторитетные ученые? Все упирается в задачи, которые нужно выполнять. Какой набор навыков нужен ректору? Понимать потребности рынка образовательных услуг или уметь угодить чиновнику? Ответ на этот вопрос определяет выбор, стратегию, на которую направляются основные силы.
Государственное финансирование высшего образования, которое МОН в силу своей социалистической идеологии провозгласило приоритетным, снова и снова ставит ректора в условия, когда ему нужно беспокоиться о государственных деньгах больше, чем о реальных потребностях реальных потребителей образования. Конечно, при этом придется также привлекать студентов, потому что без них нет и учебного заведения. Но поскольку для отчетности перед государственными органами нужны количественные показатели, а не качественные, то гибкое реагирование на потребности людей в качественном образовании в такой системе объективно невозможно.
Что может заинтересовать ректора принимать на работу лучших преподавателей, всячески способствуя их профессиональному развитию? В условиях преимущественной ориентации на деньги из госбюджета — ничего. Кроме, возможно, каких-то личных идейных соображений, которые у прагматических руководителей бывают довольно редко. Ректор того вуза, который является бюджетной организацией, всегда будет больше заинтересован иметь рядом хорошо проверенных «своих», чем поощрять меритократический способ комплектации кадров. Впрочем, как показывает опыт, даже недалекие могут защищать диссертации.
Новый Закон «О высшем образовании» обеспечил новый, несколько усложненный и более демократический механизм выборов ректоров. Опыт работы этого механизма показал, что в нем есть свои недостатки. Демократические институты, если они насаждаются сверху и нет четкого консенсуса по их применению, часто используются для манипуляций. Скажем, различные влиятельные силы проталкивают приемлемые для них кандидатуры на выборах, используя политические преимущества и не очень честные методы. Много нареканий вызвала в последнее время политика МОН в лоббировании своих кандидатур на должности ректоров в некоторых учебных заведениях. В отдельных случаях такие кандидатуры встречали откровенное сопротивление внутри коллективов вузов. Путем различных морально сомнительных мероприятий этим людям удавалось закрепиться на должностях, однако сложно представить себе уровень деморализации и конфликта внутри такого учреждения. Подобные процессы самом деле являются деструктивными для общей атмосферы в высшем образовании.
Иногда МОН способствует смене ректора по идеологическим мотивам, мол, он сотрудничал с прошлой властью. Но обычно это все равно бывает против воли коллектива. Ведь даже если ректор был в дружеских отношениях с Партией регионов, это не делало его врагом своего коллектива. Скорее наоборот, часто он был вынужден идти на такое сотрудничество именно ради того, чтобы сохранить свое заведение, сохранить рабочие места и преференции. Поэтому таких ректоров любят и уважают в их коллективах. Хотя также почти всегда есть и обиженные, чьи интересы не были учтены. Они формируют оппозицию, распространяют информацию о коррупционных действиях ректора (если они что-либо об этом знают). На таких конфликтах легко играть, особенно Министерству «сверху» как определенной властной силе, которая всегда заинтересована иметь лояльных, «карманных» ректоров.
Все это было бы не так страшно, если бы не упиралось в основное: в таких условиях позиции вуза в меньшей степени зависят от его способности предоставлять качественное образование, чем от способности ректора договариваться с министром или другими чиновниками, балансировать между разными центрами влияния. Власть ректора все еще во многом зависит от покровительства влиятельных людей, чем от живого рынка образовательных услуг. На мой взгляд, это ставит под сомнение будущее нашего высшего образования.
Из всего сказанного выше делаю вывод, что понятие «ректорский феодализм» является всего лишь метафорой, которая довольно отдаленно отражает реальное положение ректора в нашем высшем образовании. Ситуация намного сложнее, и это надо принимать во внимание.
