Заметки о транспорте и стигматах
На плакатах над эскалатором, как субтитры для истории, которую начнут показывать в следующее мгновение:
«Они среди нас»,
«Стихия сильнее нас»,
«Кто правит миром».
Тучная попутчица спрашивает на русском, кивая на мой экземпляр «Світлотиску» Целана:
— Это английский?
— Нет, украинский.
— А, ну у меня зрение плохое — улыбается она и начинает плакать. Кто-то дает ей конфету. Он разворачивает, кладет в рот, затихает.
В переходе с «Майдана Незалежности» на «Крещатик» девочка-подросток пилит «Червону руту» на скрипке, настороженно поглядывая на пассажиров. Пассажиры, впрочем, не обращают внимания. В календаре воскресенье, но на воскресенье они тоже не обращают внимания.
На перегоне до «Левобережной» женщина средних лет, сидя среди больших клетчатых сумок, сначала медленно и с аппетитом обедает, а затем достает ручку, папку с бумагами и старательно что-то переписывает из маленькой потрепанной книжечки. Выражение лица у нее неизменно деловитое, почерк каллиграфический.
В автобусе греко-католическая монахиня в светло-голубом облачении и фиолетовом платке покупает одноразовый проездной документ. Не компостирует. Вместо этого закрывает глаза, стоит с торжественным видом. Потом долго и пристально смотрит на красноватую бумажку. Скорее всего, она просто помолилась, чтобы на билет сошло небесное благословение и он выглядел как закомпостированный, получив соответствующий рисунок стигматов. В конце концов, 4 гривни — тоже деньги, даже для слуг господних.
На лавке напротив один солдат говорит другому:
— Настоящего мира не существует —
и снова надевает наушники.
«Біль нотаток,
Засніжений, понадсніжний:
в пустотах календаря
колише його, колише
новонароджене ніщо».
В тексте процитировано стихотворение Пауля Целана в переводе Сергея Жадана.
