Защитник Веры и Отечества

Андрій Плахонін

08 октября, 16:46

За последние несколько сотен лет мало что изменилось в Украине. Как раньше государя-императора, все также в чиновничьих кабинетах в богатых рамах висят портреты президентов, а по большим религиозным праздникам в церквях тесно от животов властных мужчин, дорогих шуб попутчиц их продвижения вверх по карьерной лестнице и подпирающих их сзади прилипал. Церковные службы тянутся часами, а на чиновничьих лбах преют в духоте глубокие складки тяжких дум. — Раньше они считали от скуки овечек (скот издавна был мерилом богатства), а теперь «Мерседесы», дачи квартиры, счета в оффшорах... Правда, нет-нет да и выбьется из общего стада какой-нибудь резвый молодой барашек, снискает себе славу на поприще самого демократического политика или самого европейского мера. Но, год-два прошли, послушаешь его — и он заводит привычные «Самодержавие. Православие. Народность» или «Kinder, Kuche, Kirche». Значит, пришло и его время. Капризная толпа все время находит новых оппозиционных кумиров, а стареющим оппозиционерам помогают удержаться на плаву все те же проверенные поколениями предшественников киты... или черепахи, — в зависимости от того, кто из их политтехнологов в какое устройство Вселенной верит.

Показная благотворительность, напускная религиозность политиков. Что столетия, ритуалы власти не меняются с самой зари цивилизации. И сколько бы ни говорили, что игры политиков на чувствах верующих сродни той же гречке, и дальше власть и общество будут продолжать в них играть. Когда священник обращается к верующим как к пастве, — «божьему стаду», он часто делает это образно, в переносном смысле, отдавая дань традиции Святого Писания. Политик же, заигрывая с верующими перед выборами, всегда делает это в прямом. Стоит ли удивляться, что, каждый раз закладывая фундамент гражданского общества, мы в результате получаем очередную властную вертикаль, в которой все — и Церковь, и народ принуждены петь в одном большом хоре. Сколько бы мы ни говорили о европейском выборе Украины, из-под флага с европейскими звездами по-прежнему торчит волчья шкура Византии в самой отвратительной московской рецепции, — с ее симфонией Власти и Церкви, и одним Богом данным дирижером. С одной лишь разницей, от Донецка (читай от Москвы) до Львова нет согласия в кандидатуре дирижера. Что «русский мир», что его украинский «небрат», молятся одному богу, и, если судить по давешнему запорожскому торту, дерутся за блины с одной лопаты.

***

Москвичей, как известно, испортил квартирный, «Свободу» — языковой, а «Самопомощь», похоже, погубит церковный вопрос...

Нет, пожалуй, начну не с этого.

Полтора года назад, в первые месяцы после Майдана, мы прекрасно знали, чего ждать от старых оппозиционных партий, и от политиков «Сцены». Они не разочаровали нас прошлой осенью, когда перед парламентскими выборами мы увидели их партийные списки, они оправдывают все наши опасения каждый день работы этой Рады. Спасибо вам за ваше постоянство, которое не смогли поколебать те несколько громких медийных имен майданной тусовки, которые вы прикупили перед выборами своими мандатами и печеньками. Те, на кого мандатов и печенек не хватило, все понимают, а некоторые даже немного, на печеньки глядючи, завидуют. Успокойтесь, главное огорчение не вы.

Ведь наш расчет был не на вас. На волне Майдана, казалось, поднимаются новые молодые силы, такие европейские, такие настоящие, что, дай им время и нашу поддержку, они потеснят стариков, научат тех из них, кто еще способен чему-то учиться, новым правилам, а тех, кто не захочет по ним играть, выметут поганой метлой, очень похожей на метлу с бигбордов кандидата в киевские носороги мэры Сергея Думчева. Не знаю как вы, а я на тех выборах в горсовет голосовал за Демальянс. Масса моих добрых знакомых увлеклась «Самопомощью», и даже кое-кто попал в их партийные списки.

Прошло больше года. При всей моей к ним прежней симпатии, молодой, умный, креативный Демократический альянс так и не смог преодолеть внутренний барьер между общественной организацией и политической партией, все больше напоминая невзрослеющих бальзаковских лет комсомольских лидеров моей юности. «Самопомощь» же, поставив на карту внутрисистемной оппозиции (что бы ни делал Президент, говори, что надо было поступить наоборот; время от времени голосуй с остальной коалицией, но делай при этом кислое лицо, и ряд других простых правил), на протяжении года умудрялась сохранить видимость свежей альтернативы прежней политической системе страны. Немалую роль в этом сыграла привлекательная витрина туристической жемчужины Львова, возглавляемого лидером партии Андреем Садовым. Каждый из миллионов украинцев стремится хоть раз в году побывать в этом прекрасном городе, и очень многие из них, покидая его, задумывались, — а может этот Садовый не так уж и плох? И уж точно каждый хотел бы, чтобы его родной город стал хоть в чем-то похож на Львов. Большинство предпочитало игнорировать тревожные звоночки, вроде присутствия в списках, а потом и во фракции известного афериста Гришина (Семенченко), или позорное (для партии) исключение из фракции первого номера партийного списка Ганны Гопко всего лишь за то, что она проголосовала в Раде согласно предвыборным обещаниям, а не конъектурному — в угоду политическому моменту — решению ее однопартийцев. И вот, когда вроде ничего не предвещало беды, «Самопомощь», похоже, погубил церковный вопрос.

5 октября в «Украинской правде» вышло интервью Ирины Магдыш, главы управления культуры Львовского горсовета. В нем, чиновница говорила о том, что давно настала пора перейти от политики города для туристов, к созданию культурной среды и для самих львовян. Что, чем дальше от туристического центра — площади Рынок, тем меньше в городе становится театров и концертных залов, кинотеатров и библиотек, пока, ближе к спальным окраинам они и вовсе пропадают. Что на большей части Львова единственным учреждением культуры в образовавшейся пустоте стала Церковь, которая проникла даже туда, куда, согласно действующему высшему закону страны, путь ей заказан, — в школу. Это не был нож в спину руководства города, — собственно, она говорила в том числе и о собственных просчетах в работе, и о том, что только предстоит сделать. Это не была нападка на какую-то конкретную конфессию, поскольку ни одна из них не была названа. Хорошее интервью, впрочем, оставшееся бы малозамеченным, если бы уже в среду совершенно неожиданно мэр Андрей Садовый не начал приносить за свою подчиненную извинения, заговорив (в переводе со львовского на московский) об «оскорбленных чувствах верующих», о том, как деятели церкви много претерпели в ходе репрессий в прошлом, и о том, как много делает Церковь для общины в настоящем. А еще через несколько часов Ирина Магдыш не была принуждена подать заявление об уходе с занимаемой должности.

Удивительно, но до поста с извинениями Садового не было никаких протестующих «оскорбленных» Ириной Магдыш верующих, церковные общины не заваливали редакцию «Украинской правды» гневными письмами, ни один из предстоятелей неназванных в интервью украинских церквей не выступил в прессе с официальными опровержениями. Огромный вопрос, можно ли вообще рассматривать интервью Ирины Магдыш как попытку хоть кого-то оскорбить. Так в чем же причина демарша львовского мэра? Похоже на то, что партийные политтехнологи просто усмотрели возможность задешево позиционировать Андрея Садового в качестве защитника Церкви. — Недаром кое-кто из партийных спикеров в запале дописался до того, что назвал Ирину Магдыш и сочувствующих ей «воинствующими атеистами», хотя она в своем интервью не шла дальше сожаления о несоблюдении норм Конституции Украины об отделении Церкви от государства.

Чего только ни скажешь накануне выборов. Когда Андрей Садовый приносил свои никому не нужные извинения, он, конечно же, в первую очередь думал об избирателях, которые живут в тех самых районах Львова и области, где нет ничего кроме церквей, и которые традиционно приходят на избирательные участки только после того, как посетят воскресную службу. Что ж, тут он не прогадал. Извинениями Садового, как и увольнением, «Самопомощь», вероятно, выиграла местные выборы в нескольких районах Львова, — тех самых, о которых говорила уволенная львовская чиновница. Но при этом потеряла сотни тысяч голосов и проиграла местные выборы на большей части остальной Украины, — там, где избиратель ставит во главу угла европейское будущее Украины, а не, в худших традициях ее недавнего прошлого, «особенности культуры и истории одного отдельно взятого ее региона».