Женская норма
Ежедневно, мотаясь по делам, бывает прокручу и две-три далекие дистанции в городском метро, механически слушая вполуха всякие объявления. Одно звучит особо часто о том, що «дітей треба тримати на руках, а не перевозити у візочках». Меня это впрямую не касалось, пусть мамы с малышами да колясками запоминают. Вот и пропустила из-за поверхностного прочтения сигнала то, что в метро так обзывают и кравчучки. Вернее, вот что узнала, наблюдая как дежурная у турникета на станции метро Бориспольская тормознула, не пропуская слегка уставшую женщину с упрощенной кравчучкой в руках. Пассажирка явно растерялась, не знала как поступить со своим грузом и, вслушиваясь в их перепалку даже удивилась — ведь кравчучки, вроде, у нас в законе с 90-х, они постоянно мелькают и на улице, и в транспорте. Оказывается, вы удивитесь или только я об этом не знала, существуют эти сумки на колесиках как бы одетые и обнаженные. Чем не сюжет, цепко втягивающий в свою интригу. Так вот — «кравчучки» в одежке, то есть со своей родной сумкой, как бы имеют свой «шенген» для метро, а кравчучки (тоже в заводском исполнении), с оголенной арматурой, к которой можно прикрепить свою сумку, — нет. Даже, если размер импровизированной сумки не превышает размеры стандартно одетой. Вернее, выход есть объяснили — нужно при входе все разъединить, пару раз подняв-опустив вес, а пройдя к поездам, метров приблизительно 20 — снова соединить, естественно, перекинув снова тот же вес, а ведь конструкция должна была снять эти неудобства, да не тут-то было. Соединил в очередной раз — и едь куда нужно, до следующей ленты эскалатора. Женщина уже почти плакала, у нее в сумке было 10 килограмм яблок плюс еще рюкзачок нехилый, все это присоединение и отторжение создавало явную проблему. Ее спасло то, что была она симпатично растерянной, еще в том возрасте, когда незнакомым мужчинам хочется помочь, и нашелся такой, все это у него вышло ловко и быстро и женщина благополучно доехала до своей конечной станции Золотые ворота. Дамочка, успевшая всего полчаса тому почувствовать себя нелегалом в родном городе, неким подозрительным элементом, сама подошла к дежурной на своей конечной и уточнила — с конструкцией можно подниматься или по новой суетиться. Идите, услышала она, у вас же груз скромный. Только аккуратно, услышала она вдогонку. В скверике у Золотых ворот она присела на скамейку, эта кравчучка-обманка так ее измотала, что яблочная хозяйка решила передохнуть, а поскольку мы с ней ехали из села в одном автобусе часа три, то с незнакомкой и разговорилась. Оказывается, ее небольшая, легкая и складная конструкция и прельстила тем, что та обещала интеллигентно помочь замаскировать груз, сняв нагрузку и по возможности позволить легко довести необходимое с дачи. Как назло, перед нашими глазами остановилась залетная рекламная машина и хочу — не хочу я прочитала их предложение «Если устала спина — вот они кресла, принимающие форму тела, массируют, раскладываются в кровать, регулируют собственную жесткость...». Невольно продолжила — и устраняют жизненные подножки. Мы улыбнулись, но собственно, чему? Наблюдая за публикой в автобусах на сельских маршрутах, и не раз, охватывает ужас: какие грузы перетягивают на себе женщины как бы уравновешивая мысль, если все браки со временем становятся как бы однополыми, так и грузоподъемность выравнивается, теряя признаки поблажек для слабого пола. На съедобном, сельском маршруте автобус постоянно тормозят — все понятно, очередная сумочка, этак 10—20—25—30 кг просится в город. Так сельские мамы, на великах, телегах, тачках, подвезя свой груз к автобусу, следующему в Киев, договариваются с водителем о переправке. Подкормка, поддержка, предназначена или для родного студента, или уехавшего работать в город мужа, а домашний огород там, в этой дороговизне, очень даже поможет. Мамы с легким сердцем отходят от автобуса, а он все тяжелеет и тяжелеет по пути, но благо, отменные водители и ямы ловко объедут, и расписание не собьют. Местные всех водителей знают по именам, а те помнят, что и кому нужно передать. Так и крутится народ — как тут без «кравчучки».
Когда-то в советское время, рассказал мне коллега по репортерству Сергей Пятериков, на каком-то заводе увидел щит с информацией о норме подъема тяжестей и прочитал — «Женский вес — 15 кг». Он даже сфотографировал эти нормативы. Так что, видимо, у нас всегда и во всем были нужные нормы, далеко не всегда согласованные с возможностями.
15 килограмм очень непросто довести на себе, но признаюсь — такие подвиги, в которых до сих пор никому не признавалась, совершала и не раз. Причем, без всяких кравчучек, которые женщину любого возраста превращает в существо бесполое и выцветшее. Так что, считаю — это плохой партнер для города, ведь конструкцию еще и по ступенькам надо тянуть на себе. Нет, держать удар — так держать, сказала себе, повинуясь внезапному порыву встретить первые заморозки обязательно у садового камина в безлюдье, сельской тишине, умыться звонкой хрустящей свежесть, порозоветь от жара костра... Мало ли чего себе наговоришь, когда невтерпеж. Даже не очень озаботилась тем, что на даче еще много невывезенных насушенных для супов да борщей трав, орехи, яблоки. Отмахнулась от всего и, не ожидая возможности, которая раньше была обыденной нормой, домчать в машине, впорхнула налегке в автобус — и вот она, осень разноцветная необузданная самовлюбленная замелькала в окне. Путешествие началось. Приехала к вечеру, быстро обтрусила последние зимние яблоки, подивилась как в саду первыми гибнуть самые выносливые — чернобривцы да дикий виноград, пошуршала листьями и стала готовить камин под звездным куполом. Артистичность яркого неба, тоненький месяц, падающие хвосты каких-то небесных тайн — вот они — вечные сигналы, дающие самые лучшие сведения о жизни. Наслаждаясь этим высокозвездным великолепием, отгоняла от себя мысли о том, как же доберусь до сельского автобуса. Потом еще в городе в метро — со своими травами, которые летом казались невесомыми, но в таком количестве...
Ну и объем образовался из этих воздушных стеблей и соцветий, а ведь учил всегда муж — неси без подвигов только столько, сколько можешь унести, не послушалась. Подкидывая в камин заготовленные высушенные поленца от срезанных старых фруктовых деревьев, играя с огнем в кошки мышки, так незаметно и пропорхала полночи. В пять утра обнаружила, что к травам присоединился шиповник — не бросать же, орехи, сушенные абрикосы. Вот и образовалась норма для какой-нибудь тяжелоатлетки. Ночной танец с мисс Погодой, похорошевшей от первого мороза, конечно, усилил вкус жизни, но все же не настолько, чтобы изображать, будто ничего на чувствую, артистически неся свой урожай. И почему человеку особенно плохо в январе, феврале, марте, апреле, мае, июне, июле, а также в августе, сентябре, октябре, ноябре и декабре, услышала где-то и мысленно ответила по своему — стоит посидеть у открытого огня тихо, не думая о чем-то особо умном да значимом — уныние духа и скомкается еще на подходе. И вот — все нипочем. Правда, добравшись до центра города, а миновать его не получится — тут живу, думала вовсе не о весе, а о том, чтобы никого из знакомых не встретить в таком дурноватом виде. Конечно, защитилась солнечными очками, хоть солнца давно и не было, капюшоном от куртки скрыла перевозбужденные волосы — вроде холодно, уже можно. Пройдя всего полквартала все же встретила любопытную знакомую, идущую навстречу. Она явно удивилась, перепроверила свое впечатление дополнительным быстрым прищуренным взглядом и на ее лице мелькнуло удивление и нечаянное незапланированное удовлетворение, впрочем, без особого злорадства, просто прочитались легко ее мысли: «Неужели, вот это да, а ведь как строила из себя».
Избавившись дома от груза, капюшона и очков и, взглянув на себя, решила — зимний камин к лицу и первые заморозки очень даже. Ведь это женская норма — получать удовольствие от всего.
Да, на даче на веранде остались еще яблоки. Приеду не одна — с рюкзаком. На колесиках. Только не подумайте, что с кравчучкой — не вечная ей память. Нам не по пути.
