Альфа и омега государственнического подхода
Должна ли украинская власть быть страшной для врагов Украины?
Степан Бандера, 110-летие со дня рождения которого отмечалось 1 января, — исторический деятель, безусловно, противоречивый. В то же время — и один из исторически определенных героических символов Украины. Чтобы полностью разобраться в его идеях и действиях, чтобы оценить их с позиции как конкретно событийной, так и всеобщей правды, историкам, определенно, понадобятся еще немало усилий. И не только историкам как таковым, но и философам, социологам и народоведам. Но это непростой и долгий труд. Здесь же я позволю себе привлечь внимание лишь к одной максиме, выраженной проводником ОУН. В аутентичном виде она сформулирована так: «Наша власть будет страшной для наших врагов».
Я не случайно написал об аутентичном виде. Так как фальсификаторы истории украинского освободительного движения — от печальноизвестного Олеся Бузины к якобы вменяемого московского исследователя Марка Солонина — обрывали это предложение, тем самым в корне меняя его содержание: «Наша власть будет страшной...» И на основании этой сфальсифицированной формулы делали далекоидущие выводы, понятное дело, не в интересах борцов за независимость и свободу Украины.
Но и в своем неурезанном виде эта максима Бандеры вызывает решительное неприятие со стороны определенной части интеллектуального сообщества. Кое-кто из них утверждает, что она, мол, в свое время натворила много беды на «кровавых землях» бывшей второй Речи Посполитой в 1939-1954 годах, где все воевали со всеми. Потому что воплощение этой максимы в условиях, когда так легко можно было попасть в число врагов тех, кто считал себя ярыми патриотами и носителями истины в последней инстанции, привело в конце концов к жестоким конфликтам даже между недавними единомышленниками, то есть разными группами ОУН, не говоря уже о других украинских политических силах. А кое-кто согласен, что во времена, когда в жестоких противостояниях сошлись тоталитарные и авторитарные силы Европы, просто не было другого выхода, кроме как сделать свою власть, пусть и подпольную, беспощадной к врагам Украины, однако в настоящий момент время принципиально другое. Гуманизм, по крайней мере в Европе и некоторых других регионах мира, завоевал позиции, которых никогда не имел до этого. В ста государствах полностью отменена смертная казнь, еще в полсотне она осталась в законодательстве, однако не применяется свыше десяти лет, широкое распространение получила толерантность к другим религиям и системам ценностей, к меньшинствам разного рода; свободная конкуренция партий с существенно отличными идеологиями на выборах является если не нормой, то идеалом почти во всех странах — и так далее, и тому подобное. Даже с самыми свирепыми врагами, в том числе с террористами в случае их попадания в плен на поле боя, в Европе принято вести себя максимально гуманно и с соблюдением всех юридических процедур. А следовательно, делается вывод, что украинская власть не может руководствоваться максимой Бандеры; неслучайно Минские соглашения требуют от Украины амнистировать пророссийских боевиков на Донбассе, включить их как полноправных граждан в политические процессы, включая избирательные, и предоставить широкое самоуправление (де-факто — на конфедеративных принципах) тем регионам, которые оказались в руках российских оккупантов и их марионеток. Не запугивать, не карать, а прощать и поощрять — вот максима настоящего.
Существует ли реальная почва под всеми этими замечаниями? Да, существует. И относительно событий 1939-1954 годов, и относительно настоящего. Но существует почва и под обратными подходами к сакраментальной проблеме «страшной для врагов власти» — не только в украинском, но и в европейском и мировом измерениях. Можно привести немало примеров того, как снисходительность и примирение по отношению к тоталитарным силам имели последствиями масштабные национальные и геополитические катастрофы на протяжении прошлых ста лет. В конце концов, Вторая мировая война стала результатом «политики умиротворения» не только Гитлера, но и Сталина. Оба краснознаменных тоталитарных режима, возглавляемых этими вождями, откровенно хотели мирового господства и уничтожения демократии как таковой, однако с ними и их зарубежной агентурой власть предержащие «нормальных» государств слишком долго заигрывали, чтобы это не имело ужасающих глобальных последствий. А можно ли назвать нормальной политику ЕС, которая проводилась в прошлые годы и частично проводится и в настоящий момент в отношении радикального исламизма (собственно, исламистской разновидности откровенно террористического неофашизма)? Известно, скажем, что во Франции столько-то тысяч боевиков-исламистов вернулись с Ближнего Востока, в Германии — столько-то тысяч, в Бельгии — еще несколько сотен и так далее. А почему им дают возвращаться, этим профессиональным убийцам, этим идейным противникам европейской цивилизации в «родные» (но ненавистные им) страны «под присмотр полиции»? Хорошо, смертная казнь отменена, и это резонно, однако разве преступления против человечества и человечности должны оставаться безнаказанными? В конце концов, существует такой инструмент защиты демократии, как фильтрационные лагеря, которые позволяют тщательным образом сепарировать потенциально антигосударственные элементы. Нет, позволяют возвращаться, не лишают гражданства стран ЕС (хотя эти персонажи уже вполне добровольно от него отказались, присягнув «Исламскому государству» или другим террористическим формированиям такого рода) и нередко фактически позволяют готовить теракты уже внутри Евросоюза. Это гуманизм или его антипод, если речь идет о миллионах потенциальных жертв такого террора и о предотвращении (хотя бы и путем внушения страха) вербовки новых адептов радикального исламизма? И это только один пример.
Что касается нынешней Украины, которая вынуждена противостоять неототалитарной России и ее многочисленной внешней агентуре, то власть все-таки должна быть страшной к врагам. Если «пятая колонна» не будет бояться ее, если пророссийские террористы будут надеяться на безнаказанность и амнистию, то Украинское государство падет. Хотя, может, его обломки и останутся номинально независимыми. При этом существует ключевое «но»: власть должна быть страшной не к своим персональным врагам, а к врагам Украины как государства и страны. Это — альфа и омега действительно государственнического подхода в условиях нынешней войны. Что в то же время не закрывает возможность для хотя бы части этих врагов стать на путь искреннего раскаяния и искупления своих грехов. Сложно соединить все это в политической практике? Да. Проще исповедовать или безбрежную толерантность, или воинственный радикализм. Или, в конце концов, набивать свои карманы, используя для этого возможности, которые дает причастность к власти. Но любая вялая, догматичная, тем более алчная власть не способна устрашить врагов Украины. Напротив, они в таком случае смогут сделать страх перед собой, перед своими действиями неотъемлемой составляющей жизни миллионов украинцев.
