Чего я не могу не сказать?
Когда газета «День» предложила мне вести блог, я очень обрадовалась. До войны я много писала – научно-популярные книги по психологии, статьи, тексты для телевидения. Потом оказалось, что складывать переживания в слова может быть личной терапией. А переживаний много и слов получается много, почему бы писать не только в фейсбуке, но и в украинской газете? Пошло бойко. Я с удовольствием публиковала собственные заметки и читала отзывы. Народу нравилось. Я хвасталась друзьям, как чеховская Аркадина: «Как меня в Харькове принимали, батюшки мои, до сих пор голова кружится! Студенты овацию устроили... Три корзины, два венка… На мне был удивительный туалет... Что-что, а уж одеться я не дура» Сначала я написала про принуждение к скорби, потом про киднеппинг под маской благотворительности, потом про русские «либеральные» варианты оккупации Крыма… Получался увлекательный анализ видов диареи – эта от грязных рук, эта оттого, что гадость глотаем, эта от инфекции, эта от страха… Каждый раз было все тяжелее. Я не понимала почему. Почему ни мыслей, ни слов, ни образов, ни художественных приемов…
Когда-то я занималась судебной экспертизой. С профессиональной точки зрения мне было очень интересно анализировать, что именно привело человека к преступлению, что явилось причиной слабоумия, психоза и т.д., но для суда это было, по большому счету, не важно. Важно было одно – дееспособен обвиняемый или нет, отвечает за свои поступки или нет, может отличать добро от зла, или нет. Остальное – для служебного пользования и профессионального любопытства психологов и психиатров. Не для суда. Суду это все равно. Моя страна напала на вашу. Мои сограждане моими снарядами каждый день убивают ваших. Мы дееспособны и ответственны. Это все, что я могу сказать украинским читателям. Остальное – как мы дошли до жизни такой, почему не можем это остановить, жертвы ли мы сами или палачи – не важно. Для вас, думаю, не важно. Так что я могу сказать? Просить прощения? Ни разу не делала этого за три с лишним года. Я не думаю, что мы заслуживаем прощения. Выражать солидарность? Я хорошо запомнила, как в ответ на комментарий из России «Держитесь, мы с вами!» во время обстрелов Мариуполя, украинцы отвечали: «Именно это больше всего и пугает» Выражать сочувствие? Но это было бы лукавством.
Я не могу на самом деле полностью понять и разделить чувства людей, у которых каждый день убивают близких. Я теряла родных, но умерших от естественных причин, от неизлечимой болезни. Я думаю, это другая боль. Могу только предположить, что в испытанной мной боли было куда меньше гнева и отчаянья. В моих родных не стреляли, они не гибли от бомбежек, не теряли руки и ноги, их не убивали просто ради сохранения власти упыря из соседней страны. Я очень хорошо знаю, что я могу и должна писать моим согражданам. Новости АТО. Каждый день я собираюсь с силами и открываю Цензор.нет, страницы волонтеров и публикую фронтовые сводки – убитые, раненные, разрушения, боевые потери, потери гражданского населения – все, чем вы живете четвертый год, все, о чем мы не хотим знать. Я не чувствую права писать о чем-то еще.
