Дело Джемилева: ученические упражнения российских юристов
«Армянский городской суд Крыма» начал рассмотрение уголовного дела в отношении лидера крымскотатарского народа Мустафы Джемилева. Как сообщали информационные агентства, российский Следком завершил расследование, предъявил обвинение и передал дело в суд. На прошлой неделе в закрытом режиме состоялось предварительное слушание. Но открытость процесса, по сути дела, тоже остается под вопросом, потому что «Армянский суд» объявляет, что из-за пандемии коронавируса присутствие слушателей в залах суда не допускается. Чем не повод сделать заседания закрытыми?
Но уже предварительное заседание показало, что и правовая основа, и целесообразность этого процесса весьма сомнительны, а суд имеет политический характер, ведь обвинение было выдвинуто российскими властями «с перепугу» сразу после того, как Меджлис крымских татар весной этого года объявил о намерении провести массовое шествие на Крым. Именно тогда в отношении Рефата Чубарова и Мустафы Джемилева были открыты уголовные дела.
В частности, Мустафа Джемилев обвиняется по статье о незаконном пересечении «государственной границы России», которое якобы было совершено группой лиц по предварительному сговору (часть 3 статьи 322 УК РФ). По данным следствия, 2 мая 2014 года гражданин Украины Джемилев прибыл рейсом Киев - Москва в аэропорт Шереметьево, где ему сотрудниками пограничного контроля было отказано во въезде в страну, в связи с чем в тот же день он улетел обратно в Киев. Однако уже на следующий день Джемилев в сопровождении группы людей пересек «границу России» в пункте пропуска «Армянск» в Крыму. После этого «незаконные действия» были приостановлены сотрудниками силовых подразделений России.
Мустафа Джемилев объясняет: «Крым - территория Украины, в соответствии с международным правом. Уже на этом основании они не могут мне выдвигать обвинения. Во-вторых, граница между Украиной и Россией проходит не в Крыму. Мы рассматриваем Крым - и не только мы, но и международное сообщество, Генеральная ассамблея ООН - как временно оккупированную Россией территорию. Государственной границы там нет. Но они так вот трактуют...»
По требованию защиты суд рассмотрел еще одно доказательство. В суд были представлены карты России с включенным в нее полуостровом. Но дело здесь не только в незаконности той «границы». Следствие почему-то запросило эти документы у «комитета по государственной регистрации и кадастра Крыма». Хотя вопросами об определении линий и координат государственной границы России ведает Федеральная служба государственной регистрации, кадастра и картографии. Таким образом эти документы представлены в суд ненадлежащим органом, который не может владеть ситуацией. Но судья отклонила и это ходатайство.
Мустафе Джемилеву также предъявлено обвинение по статьям о небрежном хранении огнестрельного оружия, повлекшем тяжкие последствия (статья 224 УК РФ). Следствием установлено, что он хранил в сейфе в собственном доме в Бахчисарае карабин ОП-СКС калибра 7,62 мм, о нахождении ключа от сейфа было известно его сыну. В мае 2013 года сын Джемилева незаконно завладел оружием. Кроме того, Джемилеву вменяется незаконное приобретение и хранение боеприпасов, патронов к карабину - часть 1 статьи 222 УК РФ.
Это дело также шито белыми нитками. «На карабин у меня разрешение есть, а вот на патроны, оказывается, нет разрешения, - пояснил Мустафа Джемилев. - Это все было приобретено, кажется, в 1996 году. У нас, согласно украинскому законодательству, специального разрешения на хранение патронов не бывает, если есть разрешение на оружие, можешь предъявлять это разрешение и покупать патроны. Но в России, оказывается, надо отдельно получать разрешение на патроны. Теперь, согласно их логике получается, что в 1996 году, то есть за 25 лет, за четверть века до оккупации, я должен был попросить у Москвы разрешить мне здесь приобрести патроны. Вот такой вопиющий абсурд. Те же статьи были в обвинении и в 2016 году, было и решение объявить меня в розыск, теперь они снова... Более того, они, с одной стороны, запретили мне въезд в Россию, а с другой - как открыли это уголовное дело, объявили меня в розыск. Где логика: меня одновременно не пускают в мой дом на моей родине, где я родился, а ищут, чтобы судить на той территории, куда мне въезд запрещен?»
Изучая дело, защита Мустафы Джемилева обратила внимание на то, что в нем полно недопустимых доказательств. Как рассказывает адвокат в этом деле Николай Полозов, защита обратила внимание на тот факт, что по уголовному делу есть экспертиза боеприпасов, и экспертиза оружия, но этот документ оказался еще частью старого дела в рамках украинского следствия по делу Хайсера Джемилева, сына Мустафы. Более того, российские следователи не смогли даже перевести его на русский, хоть российский Уголовно-процессуальный кодекс требует в подобных ситуациях назначать новые экспертизы, а не подшивать в дело документы из уголовного дела и другой страны, и относительно другого человека. Мало того, что эти документы составлены на украинском языке, но к тому же и следователями украинской в то время милиции, то есть органом, который в рамках российского законодательства не в Полномочный делать какие-то экспертизы. Разумеется, что и лиц, привлеченных в качестве экспертов семь лет назад, вряд ли предупреждали об ответственности за дачу ложного заключения в рамках российского уголовного права.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в деле тоже нет новых экспертиз боеприпасов. Хотя сами боеприпасы были переданы в качестве вещественного доказательства на хранение в МВД. К делу снова приобщены выводы украинской на тот момент милиции. Почему? Не исключено, что переданные на хранение боеприпасы за семь лет где-то потерялись, поэтому российские силовики пошли таким путем. Это косвенным путем подтвердил и суд. Когда защита заявила о том, что вещественные доказательства должны быть доставлены в суд, судья отказала в этом. В другой раз, когда защита подчеркнула, что следствие устанавливало признаки преступления за хранение боеприпасов в соответствии с формулировкой соответствующей статьи в редакции 2010 года, а с тех пор статья Уголовного кодекса России была изменена, то судья, - о чудо! - не стала требовать исправления этой ошибки и считает, что все нормально.
И вообще большинство документации об оружии составлено на украинском языке и добавлено без перевода. Однако судью «Армянского суда» Венеру Исроилову, которая ведет дело, это не смутило. Наверное, потому, что в прошлом она давала присягу судьи Украинскому государству и хорошо знакома с государственным языком. Но как справятся с документами следователи, прокуроры, которые украинского языка не знают?
Исходя из сути дела, Николай Полозов внес ходатайство прекратить уголовное дело, ведь, согласно закону, в деле о хранении боеприпасов и огнестрельного оружия сроки давности уже прошли. А относительно пересечения границы тоже нет состава преступления, поскольку у подсудимого не было умысла, поскольку ему должным образом о наличии запрета на въезд не сообщали.
Однако судья Венера Исроилова все шесть ходатайств и замечаний защиты отклонила, хотя они были полностью законными и логичными. Таким образом, характер суда видно уже по этому заседанию и по поведению на нем судьи. Посмотрим, что будет дальше. «День» будет следить за процессом.
