«Дело Ноздровской»: пять выводов
Убийство правозащитницы Ирины Ноздровской - это трагедия, которая имеет несколько выводов.
Первый - показательность. Пока мы не знаем, кто это сделал и какие конкретные мотивы руководили убийцами. Как известно, существуют несколько версий преступления, которые отрабатывают правоохранители. Но можно точно сказать, исходя из существующих заявлений представителей полиции, что убивали жестоко, дерзко и показательно. Тело убитой было обнаружено 1 января в реке у села Демидов Вышгородского района Киевской области, откуда была сама Ирина, с многочисленными колото-резаными ранами. Конечно, любое убийство - это ужасно, но если убивают человека, который публично и неистово боролся за справедливость против всей системы, это тест для общества. Ирина Ноздровская в течение двух лет добивалась справедливости относительно виновника аварии - жителя села Демидов Дмитрия Россошанского, который совершил наезд в состоянии наркотического опьянения на ее родную сестру Светлану Сапатинскую (девушка погибла на месте). Дядя Россошанского на тот момент занимал должность председателя Вышгородского райсуда. Обуховский суд приговорил Россошанского к 7 годам лишения свободы, но 27 декабря защита Россошанского почти добилась освобождения преступника по амнистии в Апелляционном суде Киевской области. Однако благодаря Ирине Ноздровской (она была профессиональным юристом), Апелляционный суд таки вернул дело в суд первой инстанции, и арест Россошанского продлили на 60 суток. Как у Светланы, так и у Ирины остались дети.
Итак, второй вывод - это вызов. Во время известной программы на одном из телеканалов года два назад, в которой обсуждалось резонансное «дело Гонгадзе-Подольского», я привел тезис о том, что не за то стоял Майдан, чтобы новая власть продолжала игнорировать честное расследование относительно заказчиков в этом деле, об отсутствии результатов в делах Майдана и вообще о том, что изменений правил игры так и не произошло. На что отреагировал один из советников главы МВД, народный депутат, заявивший, что его уже «тошнит от такой лексики, мол, они занимаются делом и вместо слов реформируют страну». Не буду останавливаться на цинизме такой реакции, не говоря уже об имитации реформ, подчеркну лишь то, что «дело Ноздровской», как и «дело Гонгадзе-Подольского», должно стать вызовом для нашей страны. Скажу больше, если бы была поставлена точка в преступлениях против Гонгадзе и Подольского, после которых прошло уже 17 лет, то убийство правозащитницы, как и многие другие преступлений, могли бы и не случиться. Потому что преступники знали бы, что в этой стране не существует безнаказанности и у нас все же работает правоохранительная и судебная системы, против которых отчаянно боролась Ноздровская.
Третий - реакция общества. Несмотря на новогодние праздники (возможно, на это и был расчет убийц), знакомые убитой, активисты и журналисты довольно активно мобилизовались, и уже на следующий день после того, как нашли тело Ноздровской, они провели митинг у главного управления Нацполиции в Киевской области. В результате была создана инициативная группа от общественности, которая будет контролировать ход расследования убийства правозащитницы. Зрелость - это очень важная черта, которую постепенно приобретает украинское общество в результате длительных и кровавых событий. Но здесь очень важно не потерять бдительность и внимание, не стать сервильными и продажными в дальнейшем, как во многом это случилось с упомянутым «делом Гонгадзе-Подольского», в чем вина, в том числе, общественности и журналистов. Нужен постоянный контроль.
Четвертый - репутационные потери. Украина, к сожалению, давно уже стала поставщиком скандалов, в частности, не только политических, но и уголовных, когда показательно убивают известных людей. Только за последний год - расстреляли, взорвали: Дениса Вороненкова, Александра Хараберюша, Максима Шаповала, Тимура Махаури, Амину Окуеву... Конечно, это разного «калибра» убийства, связанные с политикой и войной, но за границей не будут вдаваться в подробности, особенно рядовые граждане, что там и как произошло. Они видят картинку убийств в Украине, которую, плюс ко всему, подпитывает российский агрессор. Убийство же правозащитницы - это всегда особая и показательная история для Запада. Соответственно, реакция не заставила себя ждать. «Ошеломлены и расстроены смертью активистки Ирины Ноздровской. Мы выражаем глубочайшие соболезнования ее друзьям и родственникам. Виновные должны быть привлечены к ответственности», - говорится в сообщении посольства США в Украине в Twitter. Зато до сих пор отсутствует реакция первых лиц украинского государства. Пока молчит и Президент, и министр внутренних дел, хотя именно под управлением полиции собрались митингующие, требуя увольнения Арсена Авакова. Коротко в ФБ отреагировал генпрокурор Юрий Луценко (его отставки также требовали): «1. Дело на моем контроле с первого дня. 2. Я на рабочем месте заслушал ход следствия. 3. Результаты следствия от митингов не зависят ».
Пятый - отсутствие доверия. На самом деле резонансные убийства происходят и в развитых странах (конечно, не в таком количестве как у нас), однако там есть существенное отличие от украинских реалий. Это доверие общества к правоохранительным органам. По крайней мере, оно существенно выше. Последний соцопрос Центра Разумкова свидетельствует, что прокуратуре совсем не доверяют или скорее не доверяют - 74,1%, полностью доверяют или скорее доверяют - 14,2%, судам - 80,9% и 9,3% соответственно. Лучше ситуация с Национальной полицией - 46,2% и 39,3% соответственно. То есть какой бы ни была деятельность прокуратуры или судов (да и полиции), украинцы априори им не доверяют. И это, опять же, после Майдана, когда нынешние представители власти (скоро будет четыре года, как они заняли высокие кабинеты) постоянно рассказывают о реформах. Доверие к власти - это ключевая вещь, без которой реформы обречены. Однако это не означает, что украинцы не должны бороться за то, чтобы приводить к власти тех, кому можно будет доверять. А в нынешней ситуации - за то, чтобы добиться справедливости в «деле Ноздровской».
