Долги
Когда мы провожали Старый год, вспомнилась прошлая зима.
Сашка, мой новый приятель, говорил, что его воспоминание о той зиме это - привкус крови и рваного мяса... Когда беркутовская граната разорвалась совсем рядом, куски из того, что было плечом товарища, залетели ему просто в губы... вторая рванула над самой головой, он ее почти не слышал, видел только вспышку из-под своего сноубордовского шлема. Но потом тот взрыв не переставал трещат где-то в воздухе еще несколько дней.
Тяжело поверить, что с тех пор прошел уже год...
Зиму Сашка не любит. В конце концов, воспоминания тоже.
Он любит теплые края Юго-Восточной Азии, где когда-то жил, и регулярно любит ром Юго-Восточной Америки, где не жил никогда. Он хороший работник, доброй руки карпентер, верхолаз, путешественник, бывший пластун и нынешний «заробитчанин», которого пригнали сюда долги. Он строит новенькую деревянную террасу на третьем этаже столетнего дома, а я ему поднимаю доски.
Эта терраса будет радовать хозяев видом на долину реки Скукил и голубые очертания небоскребов Филадельфии на востоке.
Не то что мы очень смотрим в ту сторону.
Отец Сашки советовал ему никогда не работать как наймит, и это у него получается. Похоже, сооружение, которое он мастерит, будет сделано прилежно, все-таки будет крепким и в огород к соседу не рухнет.
У соседа панорамы ни на Скукил, ни на Филадельфию нет.
Сашка работает упорно и быстро. И быстро учится. Тяжело поверить, что он ничего такого раньше не строил. Он внушает веру в свою ловкость и common sense. У него нет невозможных проектов.
Есть только сложные.
Впрочем, никто, кто верит в невозможны проекты, так далеко на заработки не едет...
* * *
В последний день Старого года было холодно, поэтому пили крепко.
Тот день проходил как-то очень медленно. Мы ускоряли его сначала одним напитком, потом другим. Потом - байками, всякими историями, затем - пожеланиями. О том, чтобы все недоброе отошло, чтобы все ошибочное стало правильным...
И чтобы были отданы все долги, добавлял Сашка.
Они ему все-таки не дают покоя. Он с ними спешит.
Духовные долги? Язвив его земляк Тарас, который в духовности знает толк, ведь собирает старинные религиозные предметы.
Оказалось, что они у Сашки вполне тривиальные. Монетарные. Должен заплатить адвокату, который помог не попасться в тюрьму по статье за нанесение побоев сотруднику милиции.
Светил вполне реальный и немалый срок. Вышел условно. Хотя и то, что Сашка избил милиционера, находясь в состоянии полного и безнадежного алкогольного опьянения, судья почему-то отказывался принять в качестве смягчающего обстоятельства.
Впрочем, избиения никакого не было, утверждает Сашка. Он просто схватил милиционера за воротнички его формы и некоторое время им трепал.
Говорит, что за свои пинки он у милиционера утром просил прощения, искал понимания, когда уже был трезвый и адекватный, хотя и за решеткой СИЗО. Но милиционер извинений явно не принял, потому что на суде говорил, что, хотя синяков на нем нет, но он тем не менее получил большой эмоциональный вред своему здоровью от такого приключения и не знает, как теперь сможет нести свою ответственную службу...
Адвокат за такое дело взял немало. На платеж сбрасывались родственники и друзья.
Долги еще не отданы.
Они перешли в Новый год.
* * *
Не знаю почему так произошло, что мы пили больше за уход Старого года, чем за приход Нового.
Мы разбавляли его остатки особенно тщательно и особо прочными субстанциями, тостами, дискуссиями, историями и дурносмехом.
Всякая граница, временная или географическая, родит в наших головах, трезвых в том числе, ощущение необходимости ревизии того, что остается по ту сторону. Когда мы знаем, что переходим насовсем за черту, хочется оглянуться не для того, чтобы запомнить, а для того, чтобы понять, было ли то, что остается позади, правильным. И стоит ли это воспоминание брать с собой.
Эти границы очень нужны. Без них бремя всего, что произошло и собралось при жизни, нельзя измельчить, оно было бы тогда неподъемным.
Прошлый год для украинцев был именно таким. Почти неподъемным.
Мой новый приятель решил забрать из него только долги.
А нам сбросил историю. О том, как пинал человека в опостылевшей ему милицейской форме на улице вполне мирного города, потому что казалось, что это опять зима и снова звенит где-то высоко только-что разорвавшаяся граната, и он точно знает, как поступать с людьми в этой форме, главное - не дать добраться им до кобуры, хотя в тот вечер кобура у милиционера, попавшегося под руку, была пустой, ведь милиционер просто шел домой.
Но он знал, что делает все правильно. Он прошел выучку. Он знал, как надо поступать с людьми в форме. Как не дать людям в форме себя искалечить или убить.
Так, как это было в ту далекую прошлогоднюю февральскую горячую майдановскую ночь...
Алексей ОПАНАСЮК, Филадельфия, США
