Главная опасность для Путина – Навальный?
Акции протеста против четвертого срока Владимира Путина под лозунгом «Надоел», организованные «Открытой Россией» Михаила Ходорковского, смело можно назвать провалом. 29 апреля в Москве, по данным МВД, вышли на демонстрации всего лишь 250 человек. Даже если полиция, по своему обыкновению, приуменьшила число оппозиционных демонстрантов, то вряд ли больше чем на сотню-другую. И, хотя акция не была согласованной (власти согласовали ее по времени, но не по месту, отказавшись пустить протестующих на Славянскую площадь под предлогом того, что это важнейший транспортный узел, блокировать работу которого нельзя, пусть на короткое время, даже в выходной день), в Москве задержаний демонстрантов не было.
В Петербурге демонстрация была еще менее многочисленной, всего 150 человек. Но задержания здесь были, равно как и в некоторых провинциальных городах, вроде Кемерово, Тюмени или Казани. В Казани задержали двух активисток «Открытой России» - это из 15 участников митинга. При этом казанские полицейские так постарались, что одну из задержанных пришлось отправить в больницу прямо из отдела полиции. А в Петербурге из 106 задержанных протоколы об административном правонарушении составили на 72 демонстранта. В Екатеринбурге, в одном из немногих городов, где митинг «Открытой России» был разрешен, на него собрались всего от 80 до 100 человек, в том числе дальнобойщики, протестующие против системы "Платон" и защитники видеоблогера Руслана Соколовского, суд над которым проходит в эти дни и который обвиняется в оскорблении чувств верующих и разжигании религиозной и национальной ненависти. Тем не менее, полиция, которой было в 10 раз больше, чем демонстрантов, сочла необходимым нескольких из них задержать. Она также не разрешила развернуть транспаранты с критикой Путина. В Москве же силы порядка, повторю, были к сторонникам «Открытой России» удивительно толерантны, заявляя, что никаких нарушений общественного порядка не было. Между тем, они могли бы действовать жестко, как это было на акциях протеста против «Димона», организованным Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального. И данное обстоятельство наводит на размышления.
Мне кажется, что власти даже были бы не прочь, если бы на акцию Ходорковского в Москве собралось бы чуть больше народу. Конечно, не 10-15 тысяч, но хотя бы 2-3 тысячи человек. Кремлю очень хочется как можно сильнее расколоть российскую несистемную оппозицию. Сейчас, после убийства Бориса Немцова, Навальный остается единственным заметным оппозиционным лидером, который имеет хоть какую-то поддержку масс. Кремль это тревожит, поэтому Навальный остается постоянной мишенью для атак, в том числе физических – с традиционным для пропутинской молодежи обливанием оппонента зеленкой. На этот раз она была смешана еще с какой-то гадостью, так что лидер оппозиции опасается ослепнуть на один глаз. Полиция же, как водится, уголовного дела по факту нападения на оппозиционера, да еще с явным причинением вреда здоровью, заводить не стала.
А вот о Ходорковском забыли почти все, в том числе власти. Михаил Борисович насчет своей популярности у народа как будто не заблуждается. Неслучайно накануне демонстрации он покинул пост главы «Открытой Россией», вероятно, надеясь, что на митинги и демонстрации, организованные «Открытой Россией» без Ходорковского, придет больше народу, чем в том случае, если бы он остался формальным главой движения. А власти заранее оповестили, что акции, организованные «Открытой Россией», не санкционированные, а потому на них лучше не ходить. Иначе была опасность, что на них вообще никто из протестного электората не пойдет. Пример Екатеринбурга, где акция была разрешенной и крайне немногочисленной, особенно с учетом местного протестного потенциала, подтверждает эти опасения.
Можно предположить, что для российских властей все же Навальный – это более несистемный оппозиционер, чем Ходорковский, поэтому она готова при определенных обстоятельствах позволить Михаилу Борисовичу стать альтернативным Алексею Анатольевичу лидером протестного движения, чтобы ослабить его борьбой между вождями. В Кремле, очевидно, думают, что два медведя в одной берлоге не уживутся. Однако, если подобные надежды у Путина и его команды существовали, события 29 апреля, похоже, поставили на них крест. Опытным путем выяснилось, что Ходорковский среди представителей несистемной оппозиции, готовых выходить на несанкционированные демонстрации и митинги, популярностью не пользуется.
Наверное, оппозиционеры не имеют ничего против того, чтобы получить деньги на борьбу с Путиным от экс-олигарха, но не видят в нем своего вождя. Навальный гораздо более харизматичен. Кроме того, Фонд борьбы с коррупцией, несмотря на преследования со стороны властей, все-таки обладает гораздо большими возможностями по мобилизации своих сторонников и в Москве, и в регионах, чем отделения «Открытой России». Главное же, тот лозунг, который привлекает к Навальному и его фонду симпатии десятков миллионов россиян, лозунг борьбы с коррупцией, экс-владельцу ЮКОСа использовать как-то не с руки, особенно если вспомнить, каким образом в 90-е годы он стал самым богатым человеком в России. Поэтому ему остается один только отрицательный лозунг – «Путин должен уйти», без выдвижения какой-либо конкретной позитивной программы. И вся суть акции «Открытой России» заключалась в том, что ее активисты должны были нести к приемным президента письма с требованиями к Владимиру Путину не выдвигать свою кандидатуру на выборах 2018 года. Согласимся, что вдохновить протестные массы на такую акцию довольно трудно.
События 29 апреля в краткосрочной перспективе стали определенным выигрышем для Кремля. Российская власть смогла продемонстрировать собственному населению и всему миру, что протестная активность пошла на спад. Однако в долгосрочной перспективе у Кремля прибавится забот. Стало ясно, что расколоть протестное движение, оспорить лидерство Навального и найти приемлемую для власти альтернативную ему фигуру в лагере оппозиции пока что не удается. Не исключено, что в ближайшее время Кремль сосредоточится на борьбе против Навального, в том числе и с использованием жестких методов, вплоть до тюремного заключения (о еще более худших вариантах не хочется даже думать). Конечно, крайностей власть хотела бы избежать, прежде всего, по внешнеполитическим соображениям. Однако если протестное движение будет нарастать, нельзя будет исключить никакого сценария.
