К дискуссии Навальный-Мовчан
Программу Навального, как потенциального кандидата в президенты, критикуют многие. Даже такая азартная фанатка Навального, как Альбац, с несносной своей запальчивостью сказала, что не будет голосовать за кандидата (Навального), использующего в качестве программы популизм.
Уже несколько раз с критикой программы Навального выступил и популярный экономист Андрей Мовчан, также обвиняющий Навального в популизме левого толка и подробно объясняющий, чем левый популизм опасен: возможностью оказаться на шпалах, ведущих к участи ряда стран Латинской Америки, типа Венесуэлы.
Но я начну с подтверждения того, что у программы Навального мало конкретики и много ничем не подкреплённых обещаний (здесь критики правы), но Навальный и его программа (среди авторов и экспертов Алексашенко и Акунин) почти такие же левые, как Путин. То есть и Путин, и Навальный используют, конечно, левую риторику, но только для прикрытия своей откровенно правой позиции.
Путин, что понятно, говорит с чекистским придыханием о народе, но представляет интересы крупного капитала, и сам является крупным латифундистом. Но правые политики всегда используют патриотизм, как гель (вазелин) для проталкивания своих грубых олигархических интересов, как тот же Трамп, например, и его вся республиканская рать. Да и как не использовать: коли бедных не убедить, что они должны голосовать за богатых и гибнуть при любом удобном случае за их интересы, ложно принятые за интересы государства, то и бедных бы (как и войн) не было. Или бы было существенно меньше.
И Навальный - при всей его критичности по отношению к путинскому клану - поступает (по крайней мере, пока) точно также. Если даже в его программных декларациях и можно отыскать приметы левого популизма, то они декларациями и ограничиваются. Никаких конкретных дел, как у политика левого толка (его дела покамест - слова), у Навального нет.
Нет этого, на самом деле, и в его программных заявлениях. Он ничего не говорит о пересмотре итогов чубайсовской приватизации и договорных залоговых аукционов, заменяя этот пересмотр невнятным компенсационным налогом.
Весьма расплывчато говорит о люстрации, тщательно избегая конкретики именно для того, чтобы одни увидели здесь разбор полетов при путинской луне, если им очень надо это увидеть, а другие, напротив, заметили - с облегчением - его (разбора) разительное отсутствие.
То есть Навальный использует уже привычный приём: и либералов с их мечтами вроде обещает кормить с обеих рук, и националистов-патриотов с их библейской злобой не хочет ничем обидеть. Но главное посылает месседжи олигархам: не надо меня бояться, на вашу собственность я покушаться не буду, главное вовремя сделайте правильный выбор. Я - будущее, Путин, не сумевший (а он не успеет рано или поздно) вас защитить, - прошлое.
То, что Мовчан объявляет левым популизмом, является всего ли маскировочным халатом в виде намеренной расплывчатости, которая должна многим пообещать небо в алмазах и почти никому жесткую судебную скамью. Кстати, краткое сообщение Навального: «Крым – проблема, решения нет», Мовчан не комментирует, его, очевидно, эта констатация устраивает. Но Мовчана Навальный со товарищи напугал, скорее всего, именно тем, что не захотел присягнуть на верность частной собственности новых русских олигархов, не пообещал им безусловной защиты от каких-либо намеков на возможные неприятности. То есть поставил все в зависимость от лояльности к нему в тот момент, который он ждёт, как и вся постсоветская страна. Когда Путин уже не сможет, а элита его не захочет.
Но главное заявление Навальный своей программой сделал: никакого конкретного и безусловного преследования путинских чиновников-депутатов-крымнашистов-клептократов не будет, как и отъема средств, на которых путинский режим, как на штыках, держится. Может - да, может - нет, как фишка, короче, ляжет.
Но попробуем разобраться в позиции Мовчана, которого эта программа (более чем расплывчатая и неопределенная, повторим) испугала до его ежедневного наезда на неё, как на левопопулистскую.
Начнём с того, что вероятность левого поворота и даже латиноамериканского варианта вполне себе реальна. Путинский правый поворот неизбежно влечёт за собой левый ответ, а имея в виду, что русское общество не избавилось от подросткового максимализма, любые эксцессы вполне представимы. Даже неминуемы, если что. Страна, качнувшись вправо, должна качнуться влево.
Правда, это «лево» более чем растяжимо. Скажем, социальное государство, ставшее нормой для западноевропейских демократий, тоже находится слева от такого государственного устройства, как, скажем, американское. Хотя в американском университете позиции Мовчана встретили бы с вежливым недоумением, идеи консервативного плана лучше идут у республиканцев, а их, как назло, в американских университетах кот наплакал.
Это не говоря о том, что в социальном государстве, как и в парламентской республике, куда больше резона и равновесия, чем в президентской (по Путину) или в президентско-парламентской (по Навальному). По крайней мере, для России с её патерналистскими традициями.
Но Мовчана, как мне кажется, беспокоит не социальное государство, столь отличное от режима в Венесуэле, а сохранение доминирующих позиций тех, кто эти позиции сейчас в России держит, как общак. Конечно, Мовчан этого не говорит, он - человек опытный и только печётся о страхе перед русским бунтом, бессмысленным и беспощадным. Он резонно против кровавой анархии, против разрушения государства, как гаранта безопасности для власть- и деньги имущих, хотя я ещё не встречал тех, кто был бы за анархию и кровавую баню.
Но по существу, если представить себе, что в России появились партии, что возникла та самая парламентская республика, в которой мы все разделимся на эти самые партии, представляющие наши интересы, то какую партию - в этой лучезарной перспективе - представляет и защищает Мовчан? А представляет он, как кажется, позиции тех, кто что-то очень даже существенное сейчас имеет, и - вне поведения при путинском режиме - хотел бы это имение сохранить. Собственность, которая остаётся при любой погоде и любом поведении ее владельца.
Но мы разве за эту партию? Разве мы дрожим и чахнем над златом, приобретённым в результате номенклатурной приватизации и укреплённой залоговыми аукционами и поддержкой Путина-Шмутина? Вроде нет.
Мы - говоря языком брата Фридриха, пролетарии умственного труда, и наша партия будет той, где именно наши интересы будут защищены. Да, мы не хотим разрухи и Венесуэлы, но если считаем нормой привлечение к ответственности всех, кто поддерживал путинский режим - то это наше право. К судебной ответственности в соответствии с международным правом и лучше под международным контролем. И без исключения тех олигархов, которые в последний момент, спасая себя, поставят на Навального или его дублера.
Для нас и Навальный, и Мовчан, и Собчак - соседи по заблудившемуся трамваю: пока они расшатывают путинский режим, мы едем вместе до остановки Лебединое озеро. Но мы не ели из путинской кормушки, не обменивали лояльность на пайку (а если обменивали, то имели очень много возможностей, чтобы об этом сказать и пожалеть).
Суть не в максимализме, все живущие в России (и не только, конечно) имеют свои интересы. Но парламентская республика и партии - то, что защищает как раз эту частность и непохожесть. И если кто-то, Навальный или Мовчан, скажут, что для сохранения покоя и авуаров их друзей, мы должны гарантировать неприкосновенность тем, кто все эти годы, твердя мантру о необходимости институтов, независимого суда, выборов и прочих либеральных родинок, по сути, играл за партию путинской креатуры, то мы должны подумать и ещё раз подумать, в наших ли интересах эту неприкосновенность обещать.
Мовчан ее требует, Навальный молчаливо на неё соглашается, а мы - пусть и страшимся судьбы Венесуэлы, не обязаны вставать в ряд пехотинцев путинских олигархов. У нас с ними мало общего. У нас разные интересы и разные в перспективе партии.
У нас и так, положа руку на место, где у Данко сердце, шансов выиграть почти нет, нас, работающих по найму интеллектуалов, мало, у нашей партии практически нет возможностей для победы когда бы то ни было; после Путина придет коллективный Мовчан - и это не самый худший вариант (может и Гиркин); но пока нам рот не забили глиной, зачем даже на символическом уровне поддерживать то, что является чужим? Чужим и только, до конца.
