Ловля электората на самодур
или Почему избыток веры приводит к недостаче денег
«Ящик» убедителен не только в России. И у нас интерактивные передачи подтверждают: пришел человек в студию с одним мнением, а уходит с другим. И это странно. В годы дружного единомыслия студии тоже собирали народ. И народ уже обработанный пионерским детством и комсомольской юностью. То есть, особой доводки не требовал. Но не все после реприз молодого Познера выходили с уверенностью, что в Штатах жить хуже, чем в СССР. Некоторые сомневались, зная цены на джинсы там и здесь. Теперь во времена пожилого Шустера, студийная массовка управляется легче. Пару картинок, пару спичей очевидцев с самонаводящимися выводами и в конце постановка: «Верите ли вы...» Выбор «да» или «нет» зависит от подхода ведущего. Похожее бывает при встрече с даишником: «Ну что, знаем, где нарушили? — спрашивает он, и большинство из нас кивает в ответ, чтоб давать меньше и не показывать невежество в знаниях ПДД.
Почему же так быстро прозревает и слепнет народ? Что толкает на мгновенное обновление информации в клетках затылочной доли, где, как говорят ученые, скапливаются сведения о мире? Возможно, за четверть века непрерывных опытов с образованием доли превратились в кэш, промежуточный буфер, где все успешно обрабатывается, но долго не задерживается?
Тогда почему в студиях, или на встречах любимцев публики с народом, убеждения меняются, а во время еженедельных эфиров главы Кабмина — остаются прежними.
Думаю, все дело в теории и практике. Когда нам рассказывают про иностранных реформаторов, о причинах схваток в Мукачево и комментируют разные новости, заполняющие эфир — это теории. Близкие или далекие по духу, но не подтвержденные ничем, кроме чьих то высказываний и цифровых изображений. Ведь правду узнать негде, а проверить нет возможности. Вот тут и возникает признание истины без предварительного логического анализа, то есть вера. В «Правый сектор», в Арсена Авакова, в Президента, во всех смертных и бессмертных.
Но в экономических вопросах веры и доверия значительно меньше, я бы сказал, совсем нет. Потому, что тут теории не овладевают массами. Массы живут практикой. Заглянул в свой кошелек, после покупки товара — тут же проникся убеждением. Вышел из «Ощадбанка» с пенсией, равной чаевым, что оставляют скупые англичане во второсортных ресторанах, мгновенно сообразил суть дефляционной политики.
Поэтому современные теории борьбы за светлое будущее рекомендуют народным массам смотреть в сторону экономики. Тут «темные массы» разбираются иногда лучше «светлых голов». Но вот беда. С детских лет каждого из нас пытаются вовлечь именно в политический процесс. Как учил «великий Ленин», что нельзя ограничиваться экономическими лозунгами в революции, так мы и повторяем за ним до сих пор, мол, свергнем президента, изберем новый парламент, выберем на Майдане новый Кабмин — и тогда уже заживем. К сожалению, так не получается, зацикленные на политике трудящиеся, вместо большей оплаты за меньшее рабочее время в итоге получают добровольно-принудительный труд за еду.
Между прочим, против режима Януковича страна пошла не по политическим мотивам. Достало воровство клана, который отбирал добро даже у своих сторонников. Его не свергли, как политическую фигуру: преступник скрылся с награбленным, заблаговременно припрятав его в тайниках.
Что произошло потом, мы знаем: политическая борьба за экономическое наследие Януковича продолжилась.
Отстраняясь от теорий и громких скандалов, связанных с противостоянием украинских лидеров, партий, объединений и сил, давайте заглянем туда, куда не допускает посторонних политическая тусовка. То есть, в экономику.
Почему устранение многомиллиардных хищений Януковича не пополнило нашу казну? Какова судьба предприятий и компаний, отобранных кланом Януковича у собственников и государства? Где эти отчеты с цифрами и выводами? Почему борьба с коррупцией не развернулась на почве демонтажа экономической модели старого режима? Эти вопросы остаются без ответа совсем не из-за недостатка политической воли. Здесь концентрируются интересы всех политических сил, и пока не произойдет перераспределение собственности и финансовых потоков, вопросы останутся. Воля отыскать закрома Януковича, как страсть к поиску золота Рейха — ведет и спать не дает.
Когда в Мукачево стягивались войска, и команданте «Правого сектора» сражались с гвардейцами Авакова, невольно провел параллель между Одессой и городком в Закарпатье, где сходятся дороги из Румынии, Венгрии и Словакии. В отличие от затерянных за горами коллег, одесские таможенники открыты всему миру и, скажем так, пошлин от мира получают больше. При этом уровень честности у служителей Меркурия один и тот же. Почему же на малых потоках добра стреляют, а на больших — мир и дружба? Сразу разочарую читателей, объясняющим все это фактором Саакашвили. Нет, и до Саакашвили Одесская таможня представляла национальное значение, доходы отсюда шли во многие карманы и места. В отличие от Мукачевской, замкнутой на регион. Очевидно, сейчас в горах и на море потоки прикручены. Но никто пока не выиграл от сигнала «стоп» контрабанде. Ведь цены на импортные товары не изменились. Рынок «7 километр», — точный барометр жизни таможни показывает, эффект экономии 20000$ на взятках по «растаможке» контейнера, пока не проявился. Почему я толком не понял до тех пор, пока не купил кубометр леса. Оказывается, доски «по-белому» стоят в два раза дороже досок «по-серому». При такой экономике народ не будет стремиться к прозрачности бизнеса. Тень дает шансы на выживание, а заманчивый свет может оказаться смертельным. Поэтому вооруженной борьбе с коррупцией, как основному аргументу изменения жизни к лучшему, я не верю. Не вижу законодательной. Пока вокруг актуальной темы разворачиваются демонстрационные действия. И хотя к всеобщему удовольствию мы можем посадить тысячи судей, прокуроров и таможенников, но не станем богаче и счастливее. Не судья вымогает взятки, а закон, который наделяет его правом решить дело по своему усмотрению. Не таможенник заставляет совать ему в карман подачку, а высокие пошлины на товары.
Минимальная зарплата в Украине — 1378 гривен. Она является источником коррупции, преступности, проституции, бедности и смертей. Потому, что на эти деньги можно поддерживать лишь физическую жизнь. Существование. Проверенный способ не заострять неприятную для власти и бизнеса тему: подогревать политические страсти. Так делает в России Путин, выдумывая скрепы, мифы и угрозы, чтобы отвлечь людей от бедности и бесправия. Так делают и наши олигархи, воплотившие в себе единство власти политических сил и денег. Ведь купить голос за кило гречки выгоднее, чем реформировать экономику страны. Вывести на митинги и баррикады неимущих проще, чем обеспеченных. Словом, чем больше бедности, тем выше уровень политизации страны. Не такой большой секрет, чтобы его не знали там, где занимаются политикой и экономикой ради бизнеса.
