На десять градусов теплее
Кабинет министров Украины утвердил для Нацгвардии правила применения специальных средств. В частности, использовать против толпы слезоточивый газ нельзя, а водомёты – можно, но лишь при температуре воздуха не ниже +10 (что делает эти приспособления в ближайшие месяцы неактуальными – такой температуры Украина дождётся ещё не скоро). Предварительно нарушителей общественного спокойствия следует не менее двух раз предупредить через громкоговорители и дать им время разойтись. Также гвардейцам запрещено бить граждан дубинками по голове, шее, пояснице, половым органам и ключицам, а также в живот (остаются грудь, спина и конечности). После применения спецсредств необходимо обеспечить потерпевшим медицинскую помощь. Кроме того, их нельзя использовать против детей, беременных женщин и инвалидов.
Нужно заметить, что постановление Кабмина делает правила гораздо более либеральными, чем прежде, когда, например, применять водомёты разрешалось при любой плюсовой температуре. Не нужно обладать особенно богатой фантазией, чтобы вообразить, каково будет человеку, получившему тугую струю холодной воды при +1. Но отныне украинцам это не грозит, за что правительству определённо стоит сказать спасибо – порядок стал значительно менее вредным для здоровья.
С одной стороны, шаг вперёд налицо. Однако стоит задуматься над некоторыми вопросами.
Прежде всего, для чего вообще нужны те же водомёты? Если на площади собралась сотня-другая человек, сколь угодно решительно настроенных, подобное оборудование излишне – правоохранители при необходимости легко смогут «упаковать» буянов, так сказать, вручную. Водомёты (равно как резиновые пули и другие малоприятные вещи) используют против многотысячных толп, которые желательно как-то разогнать, не убивая и не травмируя людей. Но и это срабатывает далеко не всегда. Вспомним известный пример из истории: «Председатель Государственной думы Родзянко требовал в этот день присылки надежных войск с фронта; затем "передумал" и порекомендовал военному министру Беляеву разгонять толпу не стрельбой, а холодной водой из кишки, через пожарных. Беляев, посоветовавшись с генералом Хабаловым, ответил, что окачивание водой приводит к обратному действию "именно потому, что возбуждает"».
Так или иначе, Киев 2017 года – это не Петроград ста годами ранее. Здесь в ближайшей перспективе не видно не только новой революции, но и сколько-нибудь массовых протестов. Впрочем, если бы такие протесты и были – большинство украинцев восприняло бы постановление Кабмина как платоническое. Вряд ли власть решилась бы на практике использовать против протестующих резиновые пули или водомёты, поскольку слова «именно потому, что возбуждает» в наибольшей степени применимы как раз к современной Украине. Здесь насилие улицы рождается, как правило, в ответ на насилие властей.
Конечно, существует вероятность, что резиновые пули, водомёты и другие спецсредства будут использованы не для подавления политических протестов, а, например, против толп разбушевавшихся футбольных фанатов – подобная необходимость порой возникает в любой стране. Но всё же любопытно, почему правительство именно сейчас озаботилось этой проблемой, неужели она стала актуальной? Казалось бы, мудрее всего было бы или вообще не касаться этого вопроса (принцип «работает – не трогай» даёт хорошие результаты не только в компьютерных делах), или громко, под телекамеры, вообще ликвидировать водомёты. Разве власть, рождённая революцией, применит силу против народных протестов? И разве она может сделать что-то, способное эти протесты вызвать?
Но это логика рядовых граждан, то есть нас с вами. Люди, обладающие властью, если они чего-то стоят, должны уметь считать хотя бы на один-два хода вперёд.
Верно, сейчас в Украине нет масштабных антиправительственных выступлений. Участников акций протеста (хоть палаточного лагеря у Рады, хоть демонстраций последних дней) нужно считать даже не тысячами – сотнями. Порой забавно было, проходя мимо здания украинского парламента, наблюдать огромные шеренги стражей порядка, которые числом как минимум вдесятеро превосходили горстку протестующих. Впрочем, это зрелище могло вызывать улыбку ровно до того момента, когда вечер перестал быть томным и власть применила насилие против палаточного лагеря и его обитателей. Пока, правда, в гомеопатических дозах – но…
Если чего-то нет сегодня – это не значит, что этого не будет и завтра. Могут ли протесты стать действительно массовыми? Если да, то может возникнуть нужда и в полицейском насилии, и тогда лучше всего заранее всё в этом вопросе подробно прописать, установив, что полиции делать можно, а что нельзя. Ведь за любые «отдельные перегибы на местах» спрашивать в конечном счёте будут с правительства и президента. С Януковича, например, сейчас как раз спрашивают за действия того же «Беркута», а у нынешнего украинского руководства, по-видимому, достаточно ума, чтобы вновь не наступать на те же грабли. Как говорил полицейский из телесериала: «Действовать предельно жёстко, но в правовых рамках».
А основания ожидать многотысячных выступлений (не сейчас, так, например, будущей весной) в самом деле имеются. Сейчас, на исходе четвёртого года после революции, очевидно, что необходимые социальные и политические реформы (речь даже не столько об искоренении коррупции, сколько о жёстком разграничении государственной власти и крупного бизнеса) пробуксовывают. Нынешняя Украина – это, конечно, не Украина времён Януковича, но и на тот идеал, ради которого люди выходили на Майдан, тоже мало походит.
Действующая власть сохраняет выданный ей кредит доверия, но кто может сказать, насколько его ещё хватит? Тем более что и сама эта власть далека от единства, что стабильности ситуации не добавляет.
Вероятность протеста сохраняется постольку, поскольку сохраняются условия для него (в сущности, те же самые условия, что породили и Революцию Достоинства). Не сегодня оппозиционеры выведут людей на улицы, так завтра. Не эти оппозиционеры, так другие. Спрос есть, а значит, будет и предложение.
Впрочем, теперь власть будет обходиться с протестующими более гуманно. И более тепло – хотя и всего на десять градусов.
