Не-наши люди, не-наши методы
Двадцать шесть лет подряд в США вручают одну литературную премию. Она не является выдающейся. И вообще выглядит немного авантюрной и забавной. Но мне она (в том числе и из-за этого) симпатична. Произведения, которые формируют ее короткие списки, и концепция премии показывает, как можно тонко сочетать идеологию, политику и искусство. Как развлекать и учить одновременно, даже не учить, а поучать. Представляете? Поучаешь 26 лет подряд читателя, а он тебе за это еще и благодарен.
Премия Джеймса Типтри-младшего. Очевидно поощрительная. Именная премия - значит, что-то солидное (сигнализирует нам название). А начну с того, что этого человека не существовало. Это псевдоним Элис Шелдон, которая до того, как дебютировать в литературе, работала в ЦРУ и получала научную степень по психологии. Научные исследования печатала как женщина. А вот популярные фантастические рассказы писал уже господин Типтри-млд. Ее литературная мистификация продлилась девять лет. Меня страшно радует ее псевдо. Шелдон не просто придумала себе мужчину-на-замену, который должен ее «скрыть». Она через это «младший» придумала себе одновременно и Отца, который должен был ее уберечь. А забавно, потому что это имя она взяла из баночки мармелада.
Мистификации защищают автора. Но успешные литературные мистификации всегда являются ответом на вопрос о читателе: «Что именно читатель прямо сейчас хочет и готов усвоить?». В ложь мы поверим, когда нам говорят то, что мы хотим услышать. В игру мы вступим, когда знаем ее правила и нас интересует выигрыш.
Вот была во Франции в 1920-30-х Мариза Шуази. Известна она двумя книгами-репортажами. Первая - о борделе, «Месяц среди девиц». Чтобы написать ее, 23-летняя Шуази отработала заявленное в названии время в соответствующем учреждении. Вторая ее книга называлась «Месяц среди мужчин». Шуази отправилась на Афон. Она тренировала тело относительно мужской пластики, модулировала голос, училась носить мужскую одежду - а еще удалила себе грудь. Автор двух книг и непревзойденной писательской репутации. И этого всего просто не было. Даже те книги, кажется, писала она не одна. Итак, можно «врать» так красиво, что в это захочется поверить. В случае Шуази сработал как раз интереснейший аспект «литературного переодевания» - гендерный. Литературная смена пола. Литература как смена пола.
Гендерные литературные мистификации нам тоже сообщают о горизонтах ожидания. И здесь возникает вопрос. Если правда, что пол автора в произведении ничего не решает, потому что нет женской и мужской литературы, то зачем снова и снова авторы-мужчины пишут и издаются от имени женщин и то же самое делают авторы-женщины от имени мужчины? Неужели пол все-таки в авторском письме что-то и значит?
Литературные гендерные мистификации - штука стратегическая. Это короткий путь к успеху. Поэтому они долго не длятся, кстати. Автор начинает ревновать к созданному персонажу и быстро себя разоблачает. Как было у нас едва ли не с единственной успешной гендерной мистификацией в прозе - альтернативно-исторический филологический роман Варвары Жуковой на самом деле написал Игорь Бондарь-Терещенко. Еще более очевидной является зависимость пола автора, соответствующих презентаций и коммерческого успеха книги в жанровой литературе. Несмотря на всю динамичность формульной прозы, она ориентирована на стабильные ожидания читателя. Скажем, мы можем сколько угодно потешаться, что авторами любовных романов являются преимущественно мужчины, которые это тщательно скрывают. Но это контракт по договоренности сторон - женское имя на обложке «розовых» жанров вызовет больше доверия. И с точностью до наоборот - НФ (именно НФ, с фэнтези уже становится все проще, там уже появилось и женское, и девичье, и феминистическое). Типтри-млд тоже писал НФ - жанр, в котором женщин долго-долго не приветствовали. Самая известная гендерная мистификация постсоветского пространства - Макс Фрай - это требование фантастического жанра тоже засвидетельствует.
Премией Джеймса Типтри-млд отмечают фантастические и фэнтезийные произведения, которые исследуют и углубляют наши представления о поле и гендере. Ее получают преимущественно писательницы (не думаю, что это стратегические награждения, скорее: тема гендера интересует преимущественно женщин-прозаиков). Ну, нет, - говорят основатели, - нам политкорректные колыбельные не интересны; мы ищем авторов, способных взбесить читателя. Или хотя бы зацепить. Набор лауреаток соответствующий: Анжела Картер, Гвинет Джонс, Молли Глосс, Джоанна Рас, Сюзи Чарнас (авторши феминистического направления, последняя - одна из авторш популярного ныне эротически-вампирского мифа), Теодор Роззак (он написал историю чудовища Франкенштейна с позиции Элизабет, невесты Виктора), конечно, Урсула ле Гуин (не только автор феминистской малой прозы, но и «Левой руки тьмы», интрига которой строится на свойствах героев- гермафродитов) и др.
Мне вспомнилось одно из направлений феминизма - киберфеминизм. Главная его концепция - революция киборгов. Не в смысле воспевания тех блаженных времен, когда к власти придут роботы. А мысль: когда в одном теле сочетаются механизмы и органика, когда одно тело гармонизирует признаки обоих полов и обретет способность модифицировать свои границы так, как заблагорассудится - все эти разногласия (между мужским и женским, живым и мертвым) просто исчезнут. Некий гимн всемогуществу постчеловечества.
Мне не хватает у нас таких зрелищных литературных премий. Которыми награждали бы развлекательные книги, рефлектирующие гендерную проблематику. Классовую. Расовую. Сексуально-идентичностную. Когда в теле уже нашей литературы будут сочетаться признаки неживого с живым, механистического с творческим. Когда литературный процесс получит способность самостоятельно просматривать свои границы и конвенции. Пусть бы это были забавные премии имени чувака из банки мармелада.
