Неприкасаемые
У такой страны, как Украина, есть две беды: безнаказанность одних и практически полное нежелание вникать в детали - у других.
Во вторник, 29 марта, детективы НАБУ совместно с работниками Национальной полиции осуществили попытку задержания одного из судей Малиновского районного суда Одессы. Судья как раз получал взятку в размере 500 тысяч гривен и во время задержания, не нашел ничего лучше, как открыть огонь по детективам, после чего скрылся, воспользовавшись своим судейским иммунитетом.
Подобная новость вновь поставила вопрос о неприкосновенности для судей и депутатов. Соцсети буквально взорвались возмущенными мнениями блогеров о том, что работники НАБУ, получившие в распоряжение дорогостоящую технику и снаряжение, оказались беспомощными перед распоясавшимся чиновником. «Как же так? Какая неприкосновенность! Ату ее!».
Разговоры об отмене неприкосновенности ведутся уже давно. Многие политические силы, особенно демократического лагеря, неоднократно заявляли, что готовы проголосовать за соответствующий закон. Помнится, даже Петр Порошенко в свою бытность крупным функционером партии «Наша Украина», в прямом эфире студии Савика Шустера заверял, что готов содействовать принятию данного закона «вот прямо завтра с утра». Политики обещают, обыватели надеются. Так и живем.
Стоит отметить, что неприкосновенность чиновников высокого ранга не является изобретением сугубо украинской правовой системы. Раздел 6 ст. I Конституции США предусматривает для членов обеих палат Конгресса иммунитет от преследования, который заключается в том, что они не могут подвергаться аресту в период их присутствия на сессии соответствующей палаты. Их нельзя арестовывать во время следования в палату и по возвращении из нее. Исключение составляют случаи совершения государственной измены, тяжкого преступления и нарушения правопорядка. Иными словами, неприкосновенность парламентариев в США ограничена временем их пребывания на рабочем месте, а также всеми случаями противоправного поведения. В Европарламенте тоже советуют Украине не отменять неприкосновенность. Евродепутаты отмечают, что подобная практика является распространенной во многих странах мира, поскольку иммунитет защищает от политически мотивированного судебного преследования.
У такой страны, как Украина, есть две беды: безнаказанность одних и практически полное нежелание вникать в детали - у других. Поэтому общество требует отмены иммунитета, зарплат чиновников, прав и свобод «идеологически чуждых» сограждан, но не догадывается подвергнуть моральному осуждению публичную особу за сомнительные связи и пятна в биографии.
За двадцать пять лет независимости в Украине возникла своеобразная толерантность к преступлениям, совершенным «уважаемым лицом». И речь здесь не только в кастовой круговой поруке или в низких моральных качествах правящей элиты, но и сотнях, тысячах, миллионах украинцев, которые не видят ничего зазорного в том, чтобы взаимодействовать с теми, кто подозревается в преступлениях. Так, к примеру, когда возник скандал вокруг фирмы Nike, использовавшей труд несовершеннолетних детей, доходы фирмы упали в три раза. Во сколько раз упали доходы торговых сетей, принадлежащих российскому капиталу? Скольких клиентов не досчитались украинские крупные предприниматели, которые несмотря на санкции, не ушли с оккупированных территорий?
Ладно. Бог ними с этими торговыми делами. Человек, предпочитающий любимую марку может быть далек от политики. Но, как отразилось на партийных рейтингах решение включить в списки постмайданных партий тех, кто запятнал себя сотрудничеством с Партией Регионов? Украинцы считают, что сотрудничество с преступником не является сомнительным действием и никакой закон не способен помешать этой уверенности. Известная всем ситуация с подкупом избирателей. Подавляющее большинство тех, кто готов голосовать за гречку, расскажут вам, что деньги в нашей стране можно заработать только преступным путем. Голосуя за богача, раздающего предвыборные подарки, они прекрасно понимают, что делают: соучаствуют в дележе нечестно приобретенного.
Если люди простые – соль земли – не стыдятся своей всеядности, то почему мы удивляемся депутатам, не голосующим за снятие неприкосновенности с коллеги, судьям, отпускающим под мизерный залог тех, кто даже в каталажке должен находиться под усиленной охраной, прокурорам, «забывшим» в положенный 72-часовой срок предъявить хоть какое-то обвинение откровенному преступнику?
Статус иммунитета нужен только порядочным людям, решившим бороться с системой. Распоясавшихся высокопоставленных чиновников защищает сама система. Какой статус был у «мажоров», сбивающих людей на пешеходной «зебре»? Разве это статус неприкосновенности спас от закрытия фирмы, принадлежащие Виктору Януковичу и его приближенным, о которых каждую неделю сообщается в СМИ? А какой иммунитет у «бриллиантовых прокуроров»? Шокин? Он хоть и статусный мужчина, но все-таки не обладает статусом неприкосновенности и не раздет таковых. Прокуроры вообще не имеют этого статуса, но это не мешает им оставаться безнаказанными.
Возможность уйти от ответственности за демонстративно совершенное преступление даже для тех, кто обладает статусом неприкосновенности, обусловлена не только несовершенными правовыми механизмами. Они знают, что «им ничего не будет». И мы это знаем. Такой у нас общественный договор. И этим мы отличаемся от цивилизованных сообществ. Крупные банки Европы на днях отказались размещать российские евробонды на сумму 3 млрд долларов в связи с действующими в отношении РФ экономическими санкциями. И хотя ограничительные меры США и ЕС направлены на конкретных физических и юридических лиц, а не против государства в целом (а значит размещение еврооблигаций не запрещено), банки приняли решение не сотрудничать со страной, имеющей сомнительную репутацию.
Было бы неплохо если бы законодательство Украины защищало мирное население от «неприкасаемых». Но гораздо важнее, чтобы само общество, в качестве противодействия тотальной системе безнаказанности и бесправия, начало вырабатывать нормы и принципы, которыми оно не готово поступиться. Вот тогда и «высокопоставленная стрельба» прекратится, потому что любой, даже самый мелкий, чиновник будет понимать, что его жизнь после совершенного преступления кончена. Коллеги, друзья, соседи, отвернутся от него и его семьи. Никто не придет ему на помощь, не желая мараться. Также как те, кто был бы не против помочь ему избежать наказания, даже если закон это позволяет, знали бы, что общество не простит им двусмысленных решений в однозначной ситуации.
