Обличья социальных преобразований от Среднего Востока до Венесуэлы: о различении угроз
То, что сегодня происходит в Венесуэле, имеет смысл рассматривать как локальное проявление глобальных процессов социальной трансформации, которые происходят в очень специфическом региональном контексте, и генерируют особые вызовы для глобального пространства безопасности.
Громкие и яркие события закономерно привлекают всеобщее внимание. Это, безусловно, хорошо, потому что становится ненужным призывать людей обратить внимание на важные вещи где-то на другом краю света. Но, с другой стороны, значительное количество авторов и комментаторов, во многих случаях концентрируются исключительно на эмоциях, не пытаясь увидеть за потоком событий общие процессы или различить отдельные явления. Часто, пользуясь чужими поверхностными клише, комментаторы приписывают наблюдаемым процессам значение, которого те не имеют; или не зная контекста и специфики, не видят того, что на самом деле существует.
Во-первых, скажу банальность: не надо искать то, чего нет. Следует отказаться от устаревшей парадигмы колониальной эпохи, которая объясняла любые конфликты соревнованиями империй за ресурсы или рынки сбыта. Если с упадком периода империализма эта концепция фактически перестала работать, то с окончанием индустриальной эпохи она устарела окончательно. «Ресурсный детерминизм» сейчас присущ разве что бестолковым «аналитикам» авторитарных ресурсно-ориентированных экономик, которые не в состоянии постичь реалий современного мира. Они не понимают, что современный рынок определяет и контролирует не производитель, а потребитель ресурсов, в том числе и энергетических, причем потребитель пространственно распределенный и нелинейно гетерогенный.
Новая современная модель энергетической безопасности базируется не так на стабильных источниках, как на методах управления безопасным распределением и передачей энергии в переменной гетерогенной сети, состоящей из одновременных потребителей и производителей различных видов энергии. Именно неспособность понять изменение парадигмы развития и приводит к коллапсу «энергетических сверхдержав» и ресурсно-ориентированных экономик. Поэтому искать в венесуэльском кризисе чьи-то попытки «взять под контроль месторождения нефти» - бессмысленно. Потому что во-первых, уже более 100 лет торговать несравненно выгоднее, чем воевать, а во-вторых, нефть больше не является «стратегическим ресурсом», из-за которого есть смысл начинать войны и устраивать революции.
Так что не нужно приписывать современным разумным людям мотиваций дикарей: «за нефть» (золото, алмазы и т.д.) сегодня могут воевать только архаичные диктаторы, такие как Путин, Асад или Мадуро, и некоторые их единомышленники - лидеры террористических группировок. Другие известные сторонники этой «геополитической модели», вроде Саддама Хусейна или Муамара Каддафи уже сошли с исторической дистанции.
Социальные трансформации, как в глобальном масштабе, так на региональном уровне, имеют в первую очередь социальные движущие силы и природу, и экономический, а тем более ресурсный детерминизм здесь не уместен. Так же, как и попытки поисков «внешнего вмешательства».
Но при этом, за яркими событиями следует видеть и различать процессы и явления, и в частности, индуцированные ими угрозы.
Сейчас в разных регионах мира происходят масштабные процессы кризисной трансформации обществ, часто связанные с конфликтными проявлениями. Мы видим это, в частности на Среднем Востоке, в Северной и Западной Африке, а также сейчас в Латинской Америке. Но следует понимать, что явления, стоящие за конфликтными процессами, является существенно отличными в Средневосточном и Североафриканском регионе и в Латинской Америке.
На Среднем Востоке и Северной Африке мы наблюдаем процессы социального обновления, которые исторически присущи этим типам обществ. В общем, они описаны еще в XIV веке средневековым мусульманским историком ибн-Хальдуном в его книге «Китаб аль-Ибар» в виде концепции асабии, то есть как понятие социальной солидарности, реализованной через групповое взаимодействие.
То, что мы наблюдаем с начала т.н. «Арабской весны» является именно проявлением очередного цикла социального обновления в условиях глобализации. Угрозы, которые продуцируют эти явления - радикализм, диффузия боевиков, распространение конфликтов, терроризм - мы по крайней мере понимаем и имеем наборы инструментов для противодействия.
В Латинской Америке, как об этом свидетельствуют наблюдаемые данные, происходят качественно иные процессы. Мы наблюдаем постепенную и полную коррозию государственных институтов как таковых путем их подмены мафиозными кланами и на фоне атомизации сообществ и криминализации социальных отношений.
Именно это мы видим не только в Венесуэле, но и в Никарагуа, Сальвадоре, Гватемале, Гондурасе, Гаити, Мексике, которые не только сами страдают от социальных проблем, но и являются традиционным в последние 20-25 лет источником международной преступности. Во всех этих странах упомянутая тенденция проявляется в разной форме и степени - от фактического коллапса власти, разгула уличной преступности, от которой вынуждены массово бежать жители, до контроля преступными группировками целых регионов или отраслей хозяйствования и превращения государственной власти во вторичную составляющую общего социального хаоса.
Такая ситуация на наших глазах приводит к необратимому разрушению государственных образований и государственных и социальных институтов как таковых. И это является качественно иной, по-настоящему новой угрозой для современного мира.
Именно на это, я полагаю, следует обращать основное внимание, когда мы анализируем отдельные события в отдельной стране, так как именно этот контекст будет определять параметры нашего общего пространства безопасности в ближайшей перспективе.
