Особенности национальных опросов
Украина продолжает жить в условиях двух фундаментальных кризисов — военно-политического на Донбассе и социально-экономического по всей стране, дополняющих друг друга как практически, так и на уровне общественного сознания.
И первый, и второй сейчас кажутся уже не такими критичными, как два года назад, но счастливее от этой жизни, разумеется, не становится. По значимости проблему на Востоке, как вопрос войны и мира, можно было бы считать первоочередной более уверенно, если бы нынешние экономические условия не ставили многих украинцев на грань выживания.
Похоже, ситуация на двух кризисных фронтах способствует тому, чтобы украинское общество постепенно теряло интерес к возвращению оккупированных территорий Донбасса — как военным, так и «минским» путем. По крайней мере, подобная тенденция намечается, исходя из последних данных Центра Разумкова.
Если на протяжении 2015 года продолжать АТО до полного восстановления контроля над захваченными районами хотели 34% украинцев, то сегодня таких менее 30%.
В марте-августе прошлого года предоставление этим территориям «особого статуса» поддерживали 30% граждан, а сейчас — 23%. Причем 75% из них объясняют это нежеланием того, чтобы местное население влияло на украинскую политику и получало средства из госбюджета. В ноябре 2015 года такое мнение разделяли 63% респондентов.
Также увеличился показатель тех, кто выступает против конституционной поправки об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донбасса. В прошлом году это не поддерживали 45% опрошенных, а сегодня — почти 50%.
Так, уровень данной социологической динамики пока невелик, но если положение дел на Востоке и экономические реалии страны и в дальнейшем не претерпят существенных изменений, вполне вероятно, что украинское общество будет все больше настраиваться на жизнь без оккупированных территорий.
Текущие результаты Минских договоренностей пока положительно оценивают 16% украинцев. Это вдвое меньше, чем было в марте 2015-го.
Правда, здесь не мешало бы поставить и такой вопрос: «Знаете ли Вы, что мнение украинцев существенно влияет на позицию Киева на Минских переговорах?». Ведь есть такие люди, которые чего-то ждут от этого процесса, но при этом не поддерживают те или иные пункты, которые им предусмотрены.
Разумеется, в опросах многое зависит от формулировки вопроса и вариантов ответов, предлагаемых респондентам.
Например, Центр Разумкова, задавая вопросы о дальнейших действиях по урегулированию донбасского конфликта, дает следующие варианты: «Продолжение АТО до полного восстановления контроля Украины над занятыми сепаратистами территориями», «Отделение от Украины этих территорий», «Предоставление этим территориям особого статуса в составе Украины» и «Затрудняюсь ответить».
Предпоследний вариант набрал 23%, но если бы его формулировку изменить на «Возвращение этих территорий в состав Украины с помощью Минских переговоров или иного формата мирных переговоров», то результат, скорее всего, оказался бы гораздо выше.
О том, как постановка вопроса влияет на респондентские ответы, свидетельствует другое недавнее исследование Центра Разумкова относительно ситуации в стране.
Идею с роспуском Верховной Рады и проведением внеочередных выборов поддержали 53% опрошенных. Однако на вопрос, целесообразно ли проводить досрочную парламентскую гонку в условиях военного конфликта с Россией, положительно ответили уже 39%. Таким образом, эффект смысловой переменной привел к разнице в 14%.
Говоря о последних исследованиях общественного мнения, стоит также вспомнить опрос, проведенный фондом «Демократичні ініціативи» относительно евроинтеграции. В частности, особый интерес вызывает вопрос о том, что нужно украинцам, чтобы почувствовать себя европейцами.
Почти половина респондентов ответили, что это — определенный уровень материального благополучия. Далее по популярности идут такие варианты, как чувство защищенности законом, возможность ездить в европейские страны без виз, уважение ценностей демократии, чувство личной свободы.
И только 12% дали правильный ответ — да, тут такой был. А именно — «Ничего не нужно, украинцы и так европейцы». В данном случае может не хватать только понимания, на каком континенте живешь и к какому геокультурному пространству принадлежит Украина.
Либо же идентификационного самоопределения. Ведь если у тех же респондентов спросить, что нужно им, чтобы почувствовать себя украинцами, то ответ «Ничего не нужно, я и так украинец» стала бы уверенным лидером, поскольку на первый план вышла бы национальная идентичность.
Другое дело, что мешает нам почувствовать себя гражданами государства, которое записывает себя в будущие члены ЕС. Впрочем, и здесь первенство «определенного уровня материального благополучия» больше выглядит чем-то постсоветским, чем евроинтеграционным.
