«Отсель грозить мы будем…»
Объявление о том, что Россия разместила «на вечные времена» авиагруппу на аэродроме Хмеймим в сирийской провинция Латакия и планирует на такой же основе приобрести военно-морскую базу в сирийском Тартусе, а также слышащиеся из Москвы угрозы подумать о восстановлении российских военных баз на Кубе, во Вьетнаме и в Египте, - это часть путинской стратегии оказания давления на США и другие страны Запада и дальнейшей дестабилизации ситуации в мире. Пользуясь тем, что президент Барак Обама, и так не отличавшейся решительностью в сфере внешней политики, превратился в «хромую утку», Путин пытается в оставшиеся месяцы до прихода новой американской администрации максимально увеличить сферу своего влияния в мире. Расчет делается на то, что сколько-нибудь жесткой реакции со стороны США все равно не последует, а страны Европы без Америки тем более испугаются жестко отвечать Москве. Посмотрим, насколько расчеты Москвы оправданы, и что в истории с базами относится к чистой пропаганде, а что – к реальной политике.
Начнем с того, что распускаемые самой Москвой слухи о создании российской базы в Египте, об аренде которой уже будто бы идут переговоры, оказались, мягко говоря, «несколько преувеличенными». Представитель администрации президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси Аль-Юсеф заявил, что сообщения о российской аренде военных баз на территории страны, в том числе в Сиди-Баррани, не соответствуют действительности, поскольку правительство Египта придерживается принципа не размещения иностранных военных баз на своей территории (https://www.gazeta.ru/army/news/9204516.shtml). Собственно, что-то подобное следовало ожидать. Египет слишком зависит от США и экономически, и политически, чтобы позволить себе риск принять у себя российские военные базы.
С Кубой и Вьетнамом все, конечно, не так просто. Но и насчет этих государств нет никакой уверенности, что они примут российские базы с распростертыми объятьями. Для Вьетнама сейчас главную угрозу представляют территориальные претензии Китая в Южно-Китайском море. Россия, позиционирующая себя как потенциального союзника Китая в противостоянии с Западом, вряд ли поможет Вьетнаму противостоять китайским притязаниям. Здесь Ханой основные надежды возлагает на Америку, которой вряд ли понравятся российские военные базы во вьетнамских портах. Куба тоже вступила в кампанию постепенной нормализации отношений с США. Далеко не факт, что возвращение российской станции слежения в Лурдес сейчас отвечало бы планам Гаваны. Ведь подобный шаг был бы крайне болезненно воспринят Вашингтоном. Неслучайно представитель американского Госдепартамента США заявил, что не комментирует возможность баз России на Кубе и во Вьетнаме, считая это суверенным делом соответствующих стран. При этом было подчеркнуто, что у США хорошие отношения с Вьетнамом, и отношения с Кубой тоже улучшаются. (https://lenta.ru/news/2016/10/07/usa/). Американская администрация, несомненно, рассчитывает, что и у Ханоя, и у Гаваны хватит ума не воспринимать всерьез идею возвращения российских баз в те места, где раньше располагались советские, выведенные не так уж давно, в 2002 году.
С сирийскими Хмеймим и Тартусом ситуация иная. В данном случае базы необходима Москве как некая гарантия сохранения режима Хафеза Асада у власти. В официозной «Российской газете» уже появилась статья «Что даст России постоянная база ВМФ в Тартусе». Якобы, даст очень многое. Во-первых, тем самым будет оказано содействие «официальным властям Сирии по наведению законности и правопорядка на территории страны». Звучит здорово. Ведь никакого секрета нет в том, что и в Тартусе, и в Хмеймим уже год находится российский воинский контингент с соответствующей боевой техникой, и целый год ровно тем и занимается, что оказывает содействие «официальным властям Сирии по наведению законности и правопорядка на территории страны». А проще говоря – бомбит и обстреливает с воздуха и с земли «все, что движется» на территориях, не контролируемых сирийскими правительственными войсками.
Теперь же, если российские базы в Сирии приобретут постоянный характер, получается, что российские войска на них только тем и будут заниматься, что наводить закон и порядок на сирийской земле с помощью бомб и ракет. Выходит, что Асад и его наследники собираются воевать со своим народом неопределенно долго, может быть, ближайшие сто лет, конечно же, при поддержке своих российских союзников. Скорее всего, такие планы действительно роятся в светлых головах президента Асада и его ближайшего окружения. Но где же здесь российский интерес? Неужели он состоит только в том, чтобы быть намертво прикованными к обреченному асадовскому режиму?
Еще одна выгода от наличия постоянной российской базы в Тартусе Москве видится в том, что это «будет означать увеличение числа российских кораблей, которые используют эту базу для своих целей, и приведет к усилению военного потенциала России на Ближнем Востоке и в средиземноморском регионе». (https://rg.ru/2016/10/10/chto-dast-rossii-postoiannaia-baza-vmf-v-tartuse.html). Но ведь и до этого российские военные суда имели там право якорной стоянки. Неужели превращение Тартуса в полноценную базу революционным образом увеличит число российских боевых кораблей в Средиземном море? Вряд ли кто рискнет держать здесь большую группировку кораблей и корабельных запасов в условиях непрекращающейся гражданской войны. Точно так же, если российский флот возвратится в Камрань и Лурдес, что представляется крайне маловероятным, это не приведет ко сколько-нибудь заметному сдвигу в соотношении сил между Россией и США. Как американцы вполне мирились с этими базами до 2002 года, так и сейчас не будут делать из них трагедии.
Куда важнее понять, зачем России базы в регионах, где у нее нет сколько-нибудь заметных торговых и политических интересов. И точно так же Кремль не в состоянии обосновать, какие российские интересы, кроме сохранения Асада у власти, диктуют необходимость создания баз в Сирии. Тем более в условиях, когда новая американская администрация, скорее всего, дожмет Асада, и тогда все эти базы обратятся в пшик.
Борис СОКОЛОВ, публицист, Москва
