Оттенки зла
Если сравнивать современную Российскую Федерацию с Советским Союзом, особенно позднего, брежневского периода, то даже без особого старания можно найти много общего. Здесь и милитаризм, и претензии на свою сферу влияния в мире, и культ вождя, и воспевание победы над гитлеровской Германией в 1945 году – и одновременно приватизация этой победы. Причём приватизация чем дальше, тем более узкая: если в позднесоветскую эпоху эта победа приписывалась одному СССР (хотя одолела Гитлера широкая международная коалиция), то теперь этой чести удостоена одна лишь Россия. Все прочие советские республики, включая Украину, либо не имеют к победе отношения, либо вовсе обвиняются в помощи Гитлеру.
Сходство в самом деле настолько велико, что очень легко ошибиться и не заметить различий. Как ошибся американский сенатор-республиканец Линдси Грэм, слова которого сейчас цитируют СМИ: «Советский Союз, возможно, развалился, но зло, которое он воплощает, живет и в путинской России. Путин не друг Соединенных Штатов. Он разрушает демократию во всем мире и пытается сделать это у нас на заднем дворе».
Действительно, образ СССР нынешняя Россия воплощает старательно – правда, в точности по Марксу, в виде фарса. Но зло здесь присутствует совершенно иное – и, чтобы победить Россию, нужно понимать природу этого зла.
Советский Союз – совершенно особенный случай. В его практике, конечно, зло имелось в избытке – достаточно вспомнить и репрессии внутри самой страны, и более мягкое подавление несогласных, и агрессивную внешнюю политику. Но в идеологии СССР провозглашал себя продолжателем принципов европейского Просвещения и революционных движений XIX века – тех самых, которые и сформировали нынешнюю Европу. Творя зло, Советский Союз объявлял, что делает это во имя добра.
Современная Россия – дело другое. Здесь во главу угла ставится зло само по себе – возможность причинить кому-то вред, ущерб, неважно ради какой цели. Это зло в оправданиях не нуждается.
Конечно, нельзя сказать, что такой взгляд характерен для всех россиян. Многие в стране выступают против него. Ещё в 2014 году в Москве марш протеста против нападения на Украину собрал десятки тысяч человек (автор этих строк, живший тогда в российской столице, и сам в нём участвовал). Никакой народ нельзя стричь под одну гребёнку. Но в любой стране существует множество разных настроений – вопрос в том, какие из них господствуют и поддерживаются на государственном уровне.
Несколько лет назад один из российских левых блогеров обратил внимание на любопытный парадокс. В любой стране Запада правительство, желая увеличить военные расходы, вынуждено объяснять населению, что это необходимо, иначе государству не выжить – но даже в этом случае есть риск получить массовые протесты. В России всё обстоит совершенно иначе – там для населения главную ценность представляют танки, истребители, ракеты и подводные лодки, даже если ради них придётся пожертвовать здравоохранением и образованием. Хочешь повысить свою популярность – потребуй увеличения военных расходов.
Сказанное вроде бы ни для кого не секрет, однако относится к прежней эпохе, до 2014 года. После этого культ зла в России стал продвигаться ещё более активно и откровенно. Достаточно вспомнить хотя бы историю двухлетней давности с обменом Надежды Савченко. Другой видный левый блогер, известный под ником jakobin1793, прокомментировал её (прошу прощения за длинную цитату):
«Все они в первую очередь упирают на то, что Наденька теперь станет для биндер источником постоянной головной и попной боли, опозорит их на всю гейропу и вообще разнесет Киев по камешку. Придурошный Роджерс додумался до того, что Савченко была зомбирована российскими спецслужбами и по условному сигналу к-а-а-к перегрызет Порошенке глотку...
Ещё раз: в качестве "светлого пятна" в этой истории охранители видят (и стараются подать аудитории, зная её вкусы) не то, что двое российских военных спасены из плена, а то, что хохлам от Наденьки тошно будет. Не то успех, что своим хорошо, а то, что чужим плохо.
Эти люди, пожалуй, не заслуживают такого хорошего президента, как Путин» (выделено в обоих случаях мной. – И.Ф.).
Как видно, идеология здесь, в отличие от практики – вовсе не советская. Речи нет о том, чтобы предложить миру новое, более совершенное, справедливое и свободное общество, где каждый его член живёт с максимальным комфортом (ещё раз повторимся, речь здесь идёт исключительно об идейных установках). Нынешняя Москва вообще не предлагает миру никакого глобального проекта, который мог бы представлять альтернативу западному либерализму. От неё можно услышать лишь простое, как три рубля: «Сейчас как врежу!».
Корни этого зла, скорее, идут не из СССР, а из Российской империи. Там эту идею блестяще сформулировал Пушкин (каковы бы ни были его взгляды, талант всё же не пропьёшь):
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?
Здесь всё то же самое. В защиту правоты России (напомним, что речь тогда шла о подавлении польского восстания) поэт не приводит никаких аргументов, кроме одного: мы достаточно сильны, чтобы вытворять всё, что пожелаем. Для Пушкина ничто, за исключением насилия, не имеет значения. К счастью или к сожалению, стихотворец не дожил до событий, произошедших четверть века спустя – когда слово русского царя в самом деле оказалось бессильно, и русским пришлось после Крымской войны отвыкать от побед.
Могут возразить, что Пушкин – имперский поэт, а культ силы и непобедимости характерен для любой империи, здесь нет ничего специфически российского. Отчасти это верно. Но возьмём для сравнения другую империю – Британскую. Вспомним самого преданного её певца – Джозефа Редьярда Киплинга, и самое, пожалуй, имперское его стихотворение – «Бремя белых».
Твой жребий - Бремя Белых!
Мир тяжелей войны:
Накорми голодных,
Мор выгони из страны;
Но, даже добившись цели,
Будь начеку всегда:
Изменит иль одурачит
Языческая орда.
Твой жребий - Бремя Белых!
Но это не трон, а труд:
Промасленная одежда,
И ломота, и зуд.
Дороги и причалы
Потомкам понастрой,
Жизнь положи на это -
И ляг в земле чужой.
И здесь культа силы – хоть отбавляй, и среди современных людей это стихотворение заслуженно считается мерзостью. Но в нём видно и нечто другое: миссия нести цивилизацию, пусть и принудительно, народам, которые лишены её. Другой вопрос, можно ли счесть это оправданием насилия – но ведь Россия (в том числе устами Пушкина) своё насилие даже не пытается чем-то оправдать.
Нынешняя Россия в этом смысле вполне пушкинская. Скорее всего, дело в том, что она на протяжении 1990-х годов была слишком слаба – а ведь известно, что все слабые верят только в силу (сильным-то как раз известно, что она способна решить далеко не все проблемы). Теперь страна стала относительно сильна, и упивается этим, забыв обо всём остальном. Именно поэтому среди её граждан захват Крыма вызвал такой бешеный восторг: оказывается, Россия ещё в состоянии кого-то нагнуть. Не во имя какой-то высокой и благородной цели, а просто нагнуть.
К сожалению, такие настроения доминируют в РФ и по сей день. Вряд ли существует какой-то способ избавить от них страну, кроме одного: наглядно показать, что за силу иногда приходится платить слишком дорого.
