Стоит ли запрещать греко-католическую церковь? И кому это нужно?
Письмо Министерства культуры к архиепископу Святославу (Шевчуку) фактически с угрозами запретить деятельность Украинской греко-католической церкви (УГКЦ), предстоятелем которой он является, у многих вызвало, мягко говоря, удивление. Конечно, при желании можно найти некоторые основания говорить о нарушении отдельными греко-католиками законодательства путем проведения несанкционированных богослужений. Но, во-первых, являются ли такие нарушения основанием для запрещения всей церкви? Казалось бы, по логике вещей, если есть нарушения со стороны отдельных верующих, то надо к ответственности привлекать их - и только их, а не всю конфессию. Во-вторых, если уж на то пошло, то несанкционированные богослужения давно проводились и проводятся представителями разных конфессий в Украине. Возьмем хотя бы песнопения кришнаитов на улицах наших городов. Разве это не форма богослужения? Не говорю уже о службах разного рода в местах, где происходят религиозные чудеса. Правда, насколько мне известно, никто из государственных чиновников не требовал за такие действия запрешения тех или иных конфессий. Наконец, конфессии допускают и более серьезные нарушения. Думаю, Министерству культуры известны факты несанкционированных перестроек, а то и уничтожения отдельными религиозными общинами культовых сооружений, которые являются памятниками архитектуры и переданы для пользования этим общинам. Опять же министерство не поднимало вопрос о запрете деятельности этих конфессий. И религиозные общины, которые допускают уничтожение культовых сооружений, как правило, и дальше продолжают ими пользоваться.
Думаю, многие понимают, что заявление Министерства культуры о возможном запрете греко-католической церкви находится не столько в правовой или религиозной, сколько в политической плоскости. Наконец, показательно, что почти одновременно с появлением этого письма в Киеве Патриарший собор УГКЦ пикетировали молодые люди спортивного телосложения, которые, когда им предложили помолиться, даже толком не знали, как это сделать.
Не буду говорить о том, какой резонанс уже вызвало и вызовет упомянутое заявление Министерства культуры - как в Украине, так и за рубежом. Ведь УГКЦ не только одна из крупнейших конфессий в Украине. Ее верующие на фоне некоторых других верующих Украины отличаются религиозной ревностью. По крайней мере эти люди свою церковь не дадут в обиду. К тому же значительная часть украинской диаспоры (кстати, часть едва ли не самая активная) принадлежит к верующим УГКЦ. А еще нынешний Папа Римский демонстрирует свои симпатии к украинским греко-католикам.
Наконец, надо понимать, что нынешняя УГКЦ имеет уникальную для Украины религиозную традицию, которая тесно переплетена с традициями украинскими. Некоторые, зная поверхностно ее историю, считают, что эта церковь возникла в результате Брестской унии 1596 г., когда епископат Киевской митрополии, если называть вещи своими именами, пошел на поклон к польским властям и римо-католикам. Формально оно вроде бы так. Но на самом деле ситуация была иной. Брестскую унию принял епископат Белоруссии и большинства украинских земель. Галичина и ее епископы (Львовский и Самборский) унию не приняли. Этот регион неуниатским оставался еще около ста лет. В то время как другие регионы Украины и Белоруссии унию приняли. Особенно распространенной стала уния в Белоруссии.
Почему было так? Хотя бы потому, что Галичина была христианизирована едва ли не первой среди всех украинских земель. Ее христианизация достигает еще кирилло-мефодиевских времен. Причем христианство здесь очень тесно соединилось с древними верованиями, создав своеобразную украинско-христианскую традицию. Что касается других украинских земель, то сюда христианство, как правило, пришло несколько позже и здесь христианская традиция не была столь глубокой.
Что касается Белоруссии, которая фактически мгновенно стала униатской, то на ее территорию христианство пришло довольно поздно - в результате колонизации христианами-русинами белорусских земель, которые преимущественно были населены летто-литовскими племенами. Поэтому Беларусь относительно легко отказывалась от своих традиций, в т.ч. религиозных. Так, например, здесь во второй половине XVI в. распространение получил протестантизм, затем - униатство. При этом интересно отметить, что некоторые известные тогдашние деятели унии пришли к ней через протестантизм.
Сейчас украинские греко-католики считают себя преемниками христиан Киевской Руси. И небезосновательно. Возможно, это кому-то покажется парадоксальным, но если подойти не формально, а учитывать фактическое положение вещей, то именно они больше сохранили «киевское христианство». Галичане только в конце XVII - начале
XVIII вв. приняли унию. И одной из главных причин этого стало то, что Киевская митрополия в 1686 году оказалась в подчинении Московского патриархата. При этом галицкие епископы, давая свое согласие на унию, выдвинули жесткое условие: сохранить в их церкви все традиции, присущие восточному христианству. Нынешняя УГКЦ, по большому счету, является не преемницей Брестской унии 1596 г., а деяний галицкого епископата в конце XVII - начале XVIII вв.
Несмотря на разные перипетии, УГКЦ сформировалась как действительно национальная церковь. Особенно это было заметно во времена митрополита Андрея Шептицкого. В свое время уже ныне покойный отец Дмитрий Блажейовский, известный прежде всего созданием традиции вышивания икон, а также исследованием истории церкви, считал, что только греко-католическую церковь можно считать национальной церковью украинцев. При всей категоричности этого утверждения оно небеспочвенно. Давайте задумаемся хотя бы над такой «простой» вещью: почему уровень украинского национального сознания заметно выше не в «казацких регионах», например, в Запорожье (где, кстати, недавно даже памятник великому «украинолюбу» Сталину поставили), а в «униатской» Галичине. Конечно, можно сказать, что во времена царской России, Советского Союза на «большой Украине» было сделано немало для того, чтобы русифицировать население. На Галичине, входившей в состав Австрии, а в межвоенный период - в состав Польши, уровень денационализации не был так высок. В общем, если отбросить некоторые нюансы, с этим можно согласиться. Но возьмем Буковину. Она так же, как и Галичина входила в состав Австрии, в межвоенный период - в состав Румынии. И все же почему-то уровень национального сознания этого региона уступает Галичине. Не последнюю роль здесь играет именно то, что в Галичине доминирует УГКЦ, а на Буковине - православие.
Не хотелось, чтобы у читателей сложилось впечатление, будто греко-католическая церковь, в отличие от православия, имеет некий «ген украинской национальности». Это не так. Греко-католицизм и православие в Украине в плане культурном мало чем отличаются между собой. Они имеют один и тот же восточный обряд, их истоки - в кирилло-мефодиевской традиции и христианстве Киевской Руси, они долгое время использовали в качестве богослужебного церковнославянский язык. Наконец, видим, что греко-католицизм не всегда был стимулом для развития национальной жизни. Например, на Закарпатье уровень национального сознания сравнительно ниже, чем в Галичине. Но надо учитывать, что тот греко-католицизм, который сформировался на Закарпатье, несколько отличается от греко-католицизма галицкого.
Не вдаваясь в детализацию, на которую ушло бы много места, хочу отметить, что на Галичине, в силу определенных обстоятельств, сформировалась национальная церковь украинцев, которая сейчас именуется греко-католической. Назову только основные факторы, определившие это формирование: продолжительность христианской традиции на Галичине, начиная со времен Кирилла и Мефодия, о чем говорилось; относительно удачный здесь синтез христианства и дохристианских верований, что обеспечило живучесть этой традиции (обратите внимание, что до сих пор на Галичине как нельзя лучше сохранен «языческий компонент» в христианских праздниках); упорство и твердость галичан в отстаивании своих религиозных традиций, свидетельством чего является упоминавшийся факт, когда галичане около столетия отказывались принимать унию, а когда ее приняли, то поставили твердое условие сохранения своих религиозных обычаев; определенное содействие греко-католицткий церкви Галичины в австрийские времена, когда ее духовенство из средневекового социального положения фактически трансформировалось в национальную интеллигенцию (ярким примером такой трансформации стала «Руська трійця»); более чем сорокалетняя деятельность на положении митрополита греко-католической церкви Андрея Шептицкого, который придал ей отчетливо национальный характер. Если мы обратимся к недавней истории
ХХ в., то увидим, что в то время греко-католическая церковь отстаивала национальные интересы украинцев - было это и в австрийские времена, и при Второй Речи Посполитой, и при советской власти, и немецкой оккупации. Не зря во времена Сталина, в 1946 г., была проведена широкомасштабная операция по ликвидации УГКЦ. Эта конфессия оставалась запрещенной почти до конца «перестройки». Однако, несмотря на жестокие преследования, продолжала свою деятельность в подполье.
Сталин и его последователи прекрасно понимали опасность для них УГКЦ, ведь это была организация, которая стимулировала украинское национальное движение. Когда в СССР разрешили греко-католикам выходить из подполья, советские спецслужбы специально провоцировали греко-католиков, создавали конфликтные ситуации между ними и православными, превращая Галичину в «зону напряженности».
Вероятно, надо понимать, что ликвидация УГКЦ - не просто ликвидация одной из церквей, которые действуют в Украине. Это ликвидация самой украинской церкви. И нужна она прежде всего украинофобам. Другое дело, удастся ли ликвидировать эту церковь, которая достойно выдержала более сорока лет подполья в СССР, а выйдя из него, быстро восстановила свои структуры. Кстати, немало нынешних пастырей УГКЦ прошли школу подполья. К ним относится и нынешний предстоятель церкви.
Хотя беспрецедентные в Украине угрозы о ликвидации УГКЦ прозвучали со стороны действующей власти, очень быстро эта власть решила дать «задний ход». Прозвучали заявления высоких представителей, которые будто бы нивелируют угрозы в адрес УГКЦ, высказанные в упомянутом письме Министерства культуры, подписанном заместителем министра. Что здесь сработало - понимание, что в нынешней непростой ситуации такие действия даже на уровне заявлений могут вызвать нежелательную эскалацию конфликтов, жесткую реакцию за рубежом, немалые имиджевые потери для власти?
Однако остается вопрос, кто надоумил министерского чиновника подписать такое письмо? Неужели он действовал на свой страх и риск? Думаю, что нет. И вот тогда закрадывается мысль, не сработали ли в этом случае российские политтехнологи? Не планировали ли они специально создать острый религиозный конфликт, который имел целью раскол Украины? Ведь эти люди прекрасно понимают, что украинские греко-католики, которые доминируют в трех западноукраинских областях (Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской), не воспримут запрещение своей церкви и просто так не сдадутся.
