«Тетерев»
Я снова здесь - завис между огнями вечернего Киева и тьмой ночной Припяти, застрял в холодных сумерках Иванкова, которые ослепительно мартовское Солнце разогреть пока не способно. Когда-то давно я выходил из зоны, измученный и вспотевший, и подкупил Погранца. Мы обменялись телефонами и, бывает, лупим пиво: он травит мне байки о браконьерах, которых связал и вез в багажнике. Я ему рассказываю о книгах.
Мы договорились встретиться на центральной площади Иванкова, возле ресторана "Тетерев" - местного La Tour d'Argent с токсичными беляшами, ведрами теплого супа и видом на РУВД прямо напротив.
Ресторан стоит на холме среди вечного леса, а вокруг – кое-где торчат гнилые зубы трехэтажных бараков. Ранней весной здесь, как и везде, завалено грязным снегом. Он нагоняет непреодолимую тоску. И все только и ждут, когда растают последние его груды, которые за зиму особенно смерзлись. Все ждут, когда высохнут вонючие лужи и можно будет ходить по таким же грязным улицам, только без них, просто под хмуростью неба, которое перемазало все вокруг и выжало своей тушей хотя бы намек на цвета.
Без грязного снега намного проще. Даже когда знаешь, что внизу не подснежники, а шприцы.
Погранец где-то застрял, и я взял стакан разбодяженного пива - последний ингредиент весны пляжника на Лазурном побережье перед океаном вечных болот. Отхлебнул, огляделся вокруг и сразу заметил их. Покемонов.
Их сложно не заметить, хотя я до сих пор не определился: подснежники они или шприцы. Но они появляются весной, вылезают из грязно-белых маршруток и бесконечным потоком прут в милицейские засады на колючей проволоке. Они вислоухие и всегда держатся серьезно, словно команда ледокола "Ямал". У них огромные баулы, военные берцы и дорогой камуфляж, который выдает их на этой площади даже больше, чем рюкзаки. Они десантируются между рестораном "Тетерев" и райотделом, и ищут лодочника, который довезет их до желаемой границы земли запретов.
И только они закурили свои последние сигареты перед финальным рывком - к ним подвалил я. Привет народ, а вы знаете, что дальше на север бесконечные болота? И там нельзя пройти. Знаете, что Воннегут придумал лед-9 только потому, что не понимал, как можно по таким болотам ходить? Знаете, там заблудился не один танковый корпус. И немцы, готовя план Барбаросса, посмотрели на карты и сказали: ну его в жопу, лучше мы разделим силы наступления на две части, лучше не брать Москву и Ленинград в решающий момент, замерзнем под Сталинградом и сдадим все на Курской дуге, но народ - давайте не пойдем через припятские болота, давайте что-то будем думать, там же настоящий Израиль и Ад.
Поворачивайте, говорю я покемонам. Сдалась вам та Зона? Я знаю здесь хорошее место - кафе "Загадка", можете там пересидеть и отдохнуть, а потом езжайте домой: сходите в словацкие Карпаты или что там нормальные люди делают в выходные?
Покемоны напрягают извилины, морщат лбы, даже вислоуши трепещут под срывами мартовского ветра, чешут затылки, а главный покемон меня спрашивает:
- Ты шо, тоже по Зоне?
- Да нет, - говорю. - Нафига оно мне?
- Ну, был же?
- Да, был разок. С экологами.
В этот момент к нам подплывают два сержанта из соседнего РУВД. И начинают разговор: медленный, ползучий прессинг, а затем - неизбежные разборки. Говорят, знаем, куда вы собираетесь. Знаем ваши маршруты и изучили все ваши треки. Мы читаем ваши мысли и видели красные кресты - отметки зарытых вами сокровищ. Поэтому сдавайтесь пацаны - вы не пройдете сквозь наши заслоны, не пролезете сквозь плотные ряды дядей из первой роты, которые денно и нощно, крепко взявшись за руки, стоят на страже границ вашего Рая на нашей Земле.
И я торчу немного сбоку, хлебают свое пиво, свою паршивую весну среди грязного снега, добиваю ее последние разливы, слушаю эти разговоры и жду Погранца.
И все было бы хорошо, ребят бы завернули домой, грязный снег бы растаял, река жизни понесла бы все шприцы по склонам вниз к широким поймам разлитых рек, но спокойные циклы жизни, устоявшиеся ритмы сонного царства внезапно разорвал крик.
Из ресторана молча выбежал мужик, за ним хлопнула дверь, и он полетел на ангельских крыльях страха со всех ног, а через мгновение - двери вылетели с размаху и хлопнули на всю площадь. И выскочил другой мужик, выскочил крик.
Крик был поддатый, с арматурой наперевес и нараспашку в грязном дубке. И крик тот был: "Сука бляяя!"
И этот крик заполнил собой все. Очень необычный крик. Крик-манифест: что бы там ни было за дверью на улице, какие бы орды вандалов и готов не ожидали меня с той стороны - я порву их в клочья, я буду отражать удары на лету как ниндзя и моя верная арматура всегда лежит в руке, моя блестящая катана, я встал на путь войны. Пацаны.
В этом крике была вся сила иерихонских глоток, все вувузелы чемпионата мира по футболу в ЮАР, весь гроул фронтмена группы "Анал Носорог", наконец.
Я видел крик лишь пару минут и понял сразу - это настоящий герой: дикий и набранный. Он летел в нашу сторону стрелой, ослепляя всех дальними фарами громогласных побед, вплоть даже огоньки слепоты танцевали перед глазами.
Ясно, что менты им сразу заинтересовались:
- Валик-Валик! Гля, какой тетерев! Ну-ка лови!
И они забыли про покемонов - отпустили их, благословили в добрый путь тройным крестным знамением, нарисовали главному покемону карту на ладони, тщательно вывели по линии смерти кратчайший путь в Припять и дали рукавичку, чтобы карта не смылась, когда ударит первый весенний дождь.
Затем они стремительно срываются, перехватывают героя в настоящем времени и пытаются повалить на землю, и на огонек слетаются другие - уже повыскакивали из РУВД. И менты сбегаются, окружают его со всех сторон, но он несокрушим - раздает налево-направо целебные лещи, и никто не остается в стороне от праздника, и один мент промахивается и врезает другому, и они сцепляются, и начинают гасить друг друга, и уже ничто в этом мире их остановить не сможет.
И я стою в сторонке, а передо мной, среди грязного снега и глубоких луж, гасятся два мента, даже фуражки летят вниз с голов и катятся затем по асфальту. Гасятся с воплями: "Сука! Сука!"
А я хлебаю свое пиво и думаю только: "Бля-я-я".
