Горячие темы:

Сергей БОДРОВ: Правде в глаза всегда страшно смотреть

15 июля, 21:15

После вручения гран-при I Международного фестиваля молодого европейского кино VOICES фильму «Счастье мое» председатель жюри, неоднократный номинант на «Оскар» Сергей Бодров сказал, что считал своим человеческим и гражданским долгом отметить эту высокопрофессиональную и честную работу. Это был поступок не только его, но и остальных членов жюри, потому что проще и легче остановить свой выбор на милой, не раздражающей безделице, чем заглянуть, как в этом фильме, в бездну собственного духовного падения.

Но режиссер Бодров-старший и как человек, и как творец живет без оглядки на мнение «марий алексеевн». Его фильмы, признанные киномиром и кинозрителем, никогда не делались на потребу дня — он всегда говорил о том, что его по-настоящему волнует.

Мы неоднократно встречались на разных фестивалях, но не воспользоваться случаем совместного пребывания в Вологде было бы неправильно, тем более, что впереди у него — премьера.

— Сергей, в начале сентября в широкий прокат выходит ваша новая картина, о которой пока никто ничего не знает. Расскажите о ней.

— Картина называется «Дочь якудзы». Это комедия. Как правильно считает мой товарищ, друг и партнер Сергей Сельянов — пришло время смеяться. Надо смеяться над самим собой, над страной, в которой мы живем, над начальниками, над тем, кто мы есть. И над нашей сегодняшней ситуацией. Именно он предложил мне идею для сценария. Я сел писать, увлекся, потому что когда-то занимался комедиями. Печатала мне мой близкий человек, режиссер Гука Омарова, ведь я совсем разучился печатать по-русски, делаю это очень медленно. Работая, Гука много смеялась, и, когда встал вопрос о том, кому ставить картину, предложил Сельянову в качестве режиссера ее. Так как отношение к ней как к режиссеру у Сергея уже сформировано, мы продюсировали две ее картины — «Шиза» и «Баксы», снятые на «Казахфильме». (Оба фильма Гука Омаровой успешно прошли горнило многих фестивалей, получив там многочисленные награды. — Авт.) Ну, а Гука легкомысленно согласилась, предложив мне совместную работу. И я был не менее легкомыслен, и дал добро.

— Судя по тому, что здесь вы вместе, совместные съемки не повлияли на ваши отношения?

— Это было непросто. Ругались по-черному! Съемки были напряженными. Снимали в Японии, снимали в Крыму, выдавая это за Россию. У нас был блестящий актерский ансамбль — Сергей Гармаш, Сергей Газаров, замечательный театральный актер, с шикарным комедийным диапазоном, Виталий Хайф, недавно начавший сниматься, Артур Смолянинов, плюс японские артисты, неизвестные у нас.

— А дамы в «интерьере» картины отсутствуют?

— Нет, дамой у нас стала замечательная Ирочка Розанова. И маленькая японская девочка. Больше дам нет — мужское кино...

— Могут ли наши читатели быть первыми, кому приоткроют завесу над сюжетом вашей новой картины?

— Маленькая японка попадает в Россию, теряется. Ее дед, по совместительству — главный якудза Японии, объявляет за нее огромное вознаграждение — 10 млн. евро. Он слезно обращается по телевизору к гражданам той области, где она потерялась, но тут же предупреждает, что если хоть один волос упадет с ее головы, приедет и всем бошки поотрывает. И, для пущего подтверждения своих слов, едет в Россию. Такова завязка фильма. Работали с удовольствием, результатом, вроде, довольны, посмотрим, что скажет зритель.

— Не считая ваших давних комедийных сценарных эскапад, в своих режиссерских работах вас тянуло все больше на серьезные, глобальные даже темы — от «Кавказского пленника» до «Монгола», — интересовала природа власти и мера вседозволенности тех, кто пребывает на ее вершине. Гука тоже готова была в своих картинах драматизировать ситуацию. Откуда вдруг такая тяга к комедии, которой требуется много воздуха, свободы в наше не очень свободное время?

— Комедия — благодарный жанр. Я помню удовольствие, которое испытывал, когда зрители в зале смеялись. Это дорогого стоит, и не все могут это делать. Не знаю, угадал ли я сейчас, будет ли это смешить зрителя, как меня и моих близких, посмотрим. Почему это надо было делать сейчас? Да потому что смех — это лекарство. Да, оно горькое, но сладкое — не действует.

— И вы всерьез рассчитываете на широкий зрительский успех, несмотря на трудности национального проката?

— С прокатом сейчас, конечно, нелегко, но мы старались снять картину недорого. Надеемся свести концы с концами.

— Каков был бюджет?

— Около трех миллионов долларов.

— Со времени нашей последней встречи прошло три года. За это время многое переменилось и в жизни, и в состоянии кино, в системе его производства, финансирования. Вы сочетаете в себе много кинопрофессий — сценарист, режиссер, продюсер. Как суперпрофи, скажите, что позитивного, что негативного, какие перспективы?

— Я не оракул, но, мне кажется, и в области производства, и дистрибьюции проблем много. С одной стороны, кризис, конечно, затронул все страны, включая благополучные. Америки это коснулось меньше всего — упало количество картин, но зрители ходят в кино, сборы большие. Не буду оригинален, если скажу, что в России — у вас, уверен, та же картина — катастрофически не хватает кинотеатров. Картина живет на экране две недели, нигде такого нет! Даже когда фильм может собирать деньги, по истечении вышеупомянутого срока его снимают с показа. Так выжить невозможно! Упал зрительский интерес к национальному кино. Провалились некоторые большие проекты, на которые рассчитывали.

— Вы уверены, что проекты, о которых мы говорим (считаю таковым, например, «Утомленные солнцем —2». — Авт.), провалились из-за кризиса?

— Нет, конечно, там и качество «хромает». Но в данном случае это показатель того, что коль уж российские блокбастеры не в состоянии собрать кассу, значит интерес к «своему» кино упал. И произошло это еще и потому, что нет по-настоящему интересных картин. Здесь не стоит кивать на отсутствие крупнобюджетных проектов — в Америке выходят и картины, бюджеты которых полярны по своей величине, но это интересное кино. У нас такое зрительское кино старается делать Тимур Бекмамбетов — сейчас он продюсирует новогодний альманах, который делают несколько хороших режиссеров. Но этого мало. Режиссеры, которые могут делать зрительское кино, снимают у нас редко и мало. Пример? — Валерий Тодоровский. Нет у нас такого механизма, который помогал бы режиссерам работать много и ровно.

— Ваш фильм уже полностью закончен производством?

— Нет, остались последние штрихи. Из Вологды мы срочно выезжаем в Питер — работать.

— Кто из прежних «соратников» работает с вами сейчас?

— Тот же финский композитор, который работал на «Монголе».

— Что сложнее, участвовать в суде над собой, своими фильмами-детьми или судить самому?

— Я стараюсь вообще-то быть всегда снисходительным, но только не по отношению к себе.

— На этом фестивале вы — председатель жюри, каков, на ваш взгляд, срез современного европейского молодого кино? И как мы все, бывшие «братья и сестры», вписываемся в этот контекст?

— Когда смотришь картины молодых, очень хочется удивиться. То, что мы видим на этом фестивале, конечно, срез. Я много смотрю, и лицо европейского арт-хауза, который иногда старается быть зрительским, вполне вменяемо, иногда даже благородно. Наши ребята, как показывает хотя бы тот же «Кинотавр», работают на том же уровне, но лицо их, я бы сказал, более мрачное...

— Знаю, что вы сыграли не последнюю роль в принятии решения присудить гран-при фильму Сергея Лозницы «Счастье мое». Ваше мнение о фильме?

— Картина эта мне кажется очень важной. В прошлом году на «Кинотавре» был фильм, который стал победителем, — «Волчек». Я там тоже был членом жюри, и картина эта не всем однозначно понравилась. А на следующий день все говорили: мы ее не можем забыть! Я очень радовался за молодого режиссера, он знает, что хочет сказать, и знает, каким должно быть это высказывание. И «Счастье мое» — совершенно другая картина, но тот же случай. Человек знает, что хочет сказать, он логичен от начала и до конца. Кому-то это может не понравиться в принципе, мы слышим эти обвинительные голоса. Это, дескать, нелюбовь к Родине, делается на потребу зарубежных фестивалей. Им там нравятся такие картины. Полная чушь! Эти ребята делают свое первое кино, и хорошо делают, о том, что их волнует. Считаю, что такие картины сегодня важны. Также важны, как комедии. К сожалению, такие картины мало кто хочет снимать, и смотреть мало кто хочет. Страшно ведь смотреть правде в глаза. Но смотреть, тем не менее, нужно. Найдется на его долгом пути свой зритель, который «обманываться не рад».

— В своем предыдущем фильме «Монгол» вы, с одной стороны, активно дистанцируетесь от текущей российской политики, с другой — абсолютная уверенность, что вы спели гимн диктатуре. Как это вяжется? Ведь это опасно —сегодня особенно.

— Честно говоря, и мысли не было вести речь о «текущем моменте», не интересует меня текущая политика. То, что происходит в России, конечно, жалко. Но это не мое. Я свободно передвигающийся по миру человек. Если хотите, человек мира — по Велемиру Хлебникову. Вы, видимо, знакомы с западными публикациями, где у меня в лоб спросили: кто заказывал эту картину? Смешно! Я человек независимый, делаю только то, что мне интересно. Как только мы начинаем привязывать себя к сегодняшнему дню, тут же забываем о дистанции. Здесь же самое главное — дистанция и разность культур.

— А что будет после завершения комедии?

— Поймите меня правильно, комедия — это не то, где люди должны ржать бездумно, они должны смеяться, хохотать над самими собой, в этом суть для меня. А дальше будет совершенно другое. Большая картина на библейском материале — «Самсон» по Жаботинскому. Десять лет назад я прочел эту книгу, и ровно столько лет мне понадобилось, чтобы понять, как это снять, достать права, решить, с кем работать. Но Жаботинский требует еще времени, а ближайшей может стать большая американская картина, которую мы будем снимать в Ирландии и Англии. Это не продолжение «подвигов» Гарри Потера, а интереснейшая история, но для взрослых. С удовольствием возьмусь за эту работу. Это не такой бюджет, как бывал у них раньше, но все равно большой — 70 млн. «Самсон» же пока будет «собираться». Я сам буду продюсером, но есть уже партнеры — израильские, российские, американские. Это очень мощный материал.

СПРАВКА «Дня»

Сергей Бодров родился 28 июня 1948 года в Хабаровске. Начинал свою карьеру в качестве журналиста. В 1974 году закончил сценарный факультет ВГИКа. По его сценариям снято более двадцати фильмов. Среди его режиссерских работ — «Непрофессионалы» (1985 год, специальный приз жюри на фестивале в Турине), «Катала» (1989), «СЭР» (1989), «Я хотела увидеть ангелов». Затем Сергей Бодров переехал в США Картина о чеченской войне «Кавказский пленник» получила в 1999 году премию «Ника» как лучший фильм года и премию Европейской киноакадемии «Феликс» за сценарий. Сергей Бодров — автор нескольких сборников рассказов и фельетонов; во Франции издана его книга «Свобода = рай». В качестве сценариста участвовал в создании картины Режи Варнье «Восток — Запад».

Сын — актер и кинорежиссер Сергей Бодров (младший) (1971 — 2002), погиб в Кармадонском ущелье во время съемок фильма с рабочим названием «Связной».

ФИЛЬМОГРАФИЯ

Режиссерские работы

1984 — Сладкий сок внутри травы

1985 — Непрофессионалы

1985 — Профессионал

1986 — Я тебя ненавижу

1989 — СЭР (Свобода — это рай)

1989 — Катала

1992 — Белый король, красная королева

1992 — Я хотела увидеть ангелов

1996 — Кавказский пленник