Нам нужна «реформа жизни»

Почти два десятилетия одной из самых больших проблем украинцев является выживание. Нас все меньше и, по прогнозам демографов, к 2050 году будет 36 миллионов. Именно на самых больных и слабых местах людей играли политики во время последней избирательной кампании, пообещав повысить самые разнообразные социальные выплаты, поднять зарплату и прожиточный минимум, пенсии, возвратить утраченные сбережения и тому подобное. Кто будет отрицать, что именно страх за свое будущее руководил людьми, которые голосовали за «стабильность», «наведение порядка», «прорыв»? Но эксперты уже давно говорят: деньги «на руки» не только не решат социальных проблем — они их углубят. Страна нуждается в системной реформе социальных выплат и серьезной, детальной демографической политике. Об этом — в интервью с доктором экономических наук, профессором, членом-корреспондентом НАНУ, директором Института демографии и социальных исследований Эллой ЛИБАНОВОЙ .

— Элла Марленовна, политические партии прошли в парламент благодаря популистским обещаниям увеличить социальные выплаты матерям, которые родили ребенка, возвратить утраченные сбережения, поднять зарплату бюджетникам, реформировать армию. Насколько осуществление таких обещаний является возможным в реальных условиях?

— Политик должен быть популистом, другое дело какую часть обещаний потом реализует. Что касается возвращения сбережений, то действительно — народ обокрали и сбережения возвращать необходимо. Вопрос — каким способом. У меня есть большое сомнение относительно возможности возвращения их непосредственно наличностью.

Даже если выдержит бюджет, это спровоцирует безумный инфляционный всплеск. Увеличение денег, особенно когда это касается наличности, опасно не только в смысле подрыва бюджета — оно опасно в другом: готов ли украинский товаропроизводитель предоставить на рынок столько товаров и услуг, сколько есть денег у населения. Не спровоцируем ли мы скрытую или открытую инфляцию, разрушение торгового баланса. Думаю, что стоило бы предложить людям получить эти сбережения через кредиты, инвестиции. Т.е. государство будет иметь эти деньги, но они пойдут целевым путем на пользу людям — на образование, жилье и не спровоцируют непосредственного давления на рынок текущих товаров и услуг. Что касается армии, то я точно знаю, что у львиной доли развитых стран — армия контрактная и обеспечивает нужный результат. Я не думаю, что Украине нужны 400 тысяч человек в Вооруженных силах. Не армия в третьем тысячелетии защищает независимость государства, это осуществляется исключительно экономическими средствами. Другой дело, что это невозможно сделать в короткий срок.

— Насколько реально выплачивать матерям, которые родили второго и третьего ребенка, несколько десятков тысяч гривен?

— Бюджет, бесспорно, выдержит. Даже в размере 50 тысяч при рождении второго ребенка. Вопрос в том — нужно ли это делать. Любой социальный трансферт не может превышать заработную плату. Ныне средняя зарплата в Украине — приблизительно 1200 гривен в месяц. За год — почти 15 тысяч. Выясним, можно ли в форме любого социального трансферта выплачивать три годовых фонда зарплаты. С 1 апреля 2005 года в Украине произошло безумное повышение выплат при рождении ребенка. В то время 8,5 тысяч составляли приблизительно годовой фонд зарплаты. Это привело к росту рождаемости — на 30 тысяч. Но из них 18 тысяч приходится на первенцев, а 12 тысяч — на увеличение рождения вторых и третьих детей. С первенцами не так просто, потому что 2004 год был високосным — в такой год украинцы из-за суеверности меньше вступали в браки, соответственно, в 2005 году родилось меньше детей. Получается, в 2006 году мы получили компенсационный эффект! Сколько из этих 18 тысяч рожденных детей стали теми, кого родили, мотивируя высокими выплатами? Медики говорят, что увеличилась рождаемость в асоциальных семьях. Более того — у нас начался рост смертности детей до шести лет от внешних факторов, связанных с плохим уходом за детьми (в сельской местности — на 61% больше, чем в городской). Т.е. для хорошего ухода необходимо создать социальную инфраструктуру, а она у нас разрушена, хотя и обеспечивает часть потребностей.

Во всем мире идут таким путем: создают возможности для молодой женщины родить ребенка и достаточно быстро вернуться на работу. И нам надо восстановить инфраструктуру, создать условия для сочетания карьерного развития и ухода за ребенком (или другими членами семьи, которые в нем нуждаются). Также необходимо, чтобы зарплата была выше социального трансферта. Но ведь мы идем другим путем — предлагаем им «киндер, кюхен, кирхе»: молодая женщина рожает ребенка, сидит дома три года (если хочет — то шесть), потом будут больничные, сколько будет болеть ребенок — ограничений нет. Кстати, это корни проблемы, которая есть у нас с трудоустройством молодых женщин. Вторая проблема: женщина, которая на три года прерывает работу, если это квалифицированный работник, очень сильно деквалифицируется. Отмечу, что Россия пошла значительно лучшим путем: предложила материнский счет, из которого можно финансировать образование, жилье — долгосрочные перспективы. Это приучает людей к сбережениям и инвестициям. Мы же вместо формирования у населения установки вкладывать деньги в развитие — свое, ребенка, семьи — проводим иждивенческую политику: ныне 20% украинских семей и 24% семей, где есть молодые люди, говорят, что государство полностью или частично ответственно за их благосостояние.

— Социальные выплаты касаются не только матерей с детьми, инвалидов. Это и большая часть чернобыльцев, состояние здоровья которых, по данным последних эпидемиологических исследований, проведенных в Украине, не отличается от других людей. Какой может быть выход в такой ситуации?

— Необходимо, чтобы правительство набралось мужества и провело комплексную реформу системы социального обеспечения на системных основах. Это будет касаться и льгот, и услуг, и выплат. Чернобыльские льготы и выплаты — очевидная вещь. Украине следует пойти путем Польши: медицинские комиссии установили нанесенный населению вред и если он очевиден — назначили выплаты, если нет — извините. А у нас так: тем, кто действительно пострадал, нужно платить много, мы же платим всем — и всем копейки, создавая безумную нагрузку на бюджет.

— В реформу, о которой вы говорите, должна войти и пенсионная реформа?

— Бесспорно. Идеология пенсионной реформы, заложенная в 2003 году разрушена полностью. Потому что ряд решений власти привел к тому, что размер пенсии зависит не от того, сколько человек заплатил в Пенсионный фонд в течение жизни, а от трудового стажа. Необходимо менять формулу начисления пенсии таким образом, чтобы основной размер пенсии превышал прожиточный минимум. Тогда это будет справедливо. Убеждена, что придется поднимать и пенсионный возраст — он у нас самый низкий в мире, а разговоры, что продолжительность жизни не дает это сделать — безосновательны. Средняя продолжительность жизни мужчин при достижении пенсионного возраста — 14 лет, женщин — 23. Во всяком случае, мы вынуждены поднять его для женщин. Ныне средняя зарплата женщины составляет у нас 70% от зарплаты мужчины, поэтому с учетом меньшей длительности страхового стажа (если его искусственно не повышать до прожиточного минимума) пенсия женщин была бы в два раза меньше средней пенсии мужчины. Ныне все это компенсируется тем, что женщина может идти на пенсию в 55 лет, работать и получать пенсию и зарплату. Но это не может продолжаться до бесконечности.

— Вы утверждаете, что в Украине не столько следует повышать рождаемость, как продолжительность жизни...

— Я не верю, что мы сможем повысить рождаемость до уровня обеспечения простого воссоздания поколений. Ныне у нас уровень рождаемости — 1,3 ребенка на одну женщину. А чтобы поколение родителей замещалось поколением детей, на 10 женщин должен рождаться 21 ребенок. Нигде в Европе нет даже 20, это и не решит принципиально вопроса. Здесь мы идем в русле общемирового движения. А что касается смертности, то мы идем вопреки миру: 30% наших 16-летних мальчиков не имеют шансов дожить до 60 лет, 22% 40-летних мужчин не имеют шансов дожить до 60 лет. Вот здесь есть огромные резервы увеличения человеческого потенциала.

— Куда деваются эти 20%?

— В 1986 году, благодаря указу Горбачева—Лигачева о проведении антиалкогольной кампании, у нас снизилась смертность мужчин очень быстро. Это произошло один раз. Т.е. употребление алкоголя — первая причина смертности мужчин, вторая — условия труда, третья — качество дорог, четвертое — курение, пятая — нерациональное питание, шестая — недостаточная физическая нагрузка. В начале 60-х годов ХХ века уровень смертности населения в Украине был ниже, чем в Швеции, Германии, Великобритании. К середине 60-х основные причины этого были связаны с общественными рычагами: обеззараживанием питьевой воды, прививкой, использованием холодильников, противодействием инфекционным заболеваниям и тому подобное. В этом плане СССР имело большие достижения. После этого на первый план вышли резервы, связанные с витальным поведением каждого человека: он сам должен решать, что есть, что пить, курить или нет и тому подобное. Поскольку в Советском Союзе был примат общественного над частным, мы не обратили на это внимание, а мир стремительно пошел вперед. Поэтому ныне у нас средняя продолжительность жизни ниже, чем в Европе: у женщин — 73 года, у мужчин — 62.

— Какая роль государства в продолжении жизни человека?

— Государство должно искоренять практику распития алкоголя на рабочем месте, серьезно заняться охраной труда, дорогами (это касается не только качества дорог, но и соблюдением правил водителями и пешеходами), запретить рекламу алкоголя и табака. Мы вымираем. По расчетам, до 2050 года украинцев останется приблизительно 36 миллионов. Полностью компенсировать депопуляцию, скорее всего, мы не сможем. Ныне у нас пятилетних девочек меньше, чем 75-летних женщин. Соответственно существует небольшая часть контингента, которая рожает детей (20—29 лет) и большая часть тех, кому за 70. Поэтому разговоры о том, что у нас депопуляция сменится позитивным сальдо природного движения — безосновательны. Конечно, если не произойдут революционные изменения в медицине, которые значительно продлили бы жизнь людей. Сокращение населения будет происходить, если не будет сильного миграционного прилива. Но тогда возникает множество проблем, которые, с моей точки зрения, более остры и опасны, чем депопуляция: это люди другой культуры, религии, поведения, других установок и проблемы, с которыми сталкиваются все европейские страны, не обойдут Украину. В миграционной политике есть два противоположных подхода: или страна полностью абсорбирует прибывших и адаптирует к своей культуре и религии (так называемый французский подход), или пытается помочь прибывшим сохранить самобытность — современный европейский подход. В то же время нужно добиться от иностранцев уважать нас. Еще одна проблема — дать им возможность получить образование и работу. Если мы этого не сделаем — у нас будет криминогенная среда.

— Какие «плюсы» даст нам миграция в Украину выходцев из других стран?

— Обычно мигранты очень работящие, они заполняют свободные ниши на рынке труда там, где не хочет работать коренное население). В конечном счете, если говорить о смешивании культур и рас — это позитивное явление. Политика же государства должна быть очень взвешенной. Но я бы не делала ставку на мигрантов, потому что с ними не может справиться ни одна страна. То что касается наших трудовых мигрантов, то небольшая часть возвращается — преимущественно из России. Но их мало. Проблема еще в том, что трудовая миграция — не только возможность заработать деньги, это и способ жизни, когда у людей происходят определенные психологические сдвиги. Боюсь, что своих 2,5 миллиона мигрантов Украина уже потеряла. Выходом может быть создание условий для ведения бизнеса — таких, как в Европе, — и повышение зарплаты.