Игра с огнем

Даже достаточно наивные, доверчивые люди вынуждены (имеющий глаза да увидит!) признать, что политика вообще — и наша украинская политика в частности — это маскарад, причем, к сожалению, весьма циничный и беззастенчивый, где видимость решительно не совпадает с сущностью, а форма с содержанием. Те или иные лидеры «ветвей власти», парламентских фракций, политических партий, стремясь понравиться общественному мнению (а точнее — манипулировать им), выдают себя за истинных, единственных демократов, отстаивающих интересы народа — и только народа... При этом, разумеется, надевается привлекательная маска, используются широкие возможности современной политической технологии, демагогии и рекламы.

Единственный критерий, позволяющий судить, насколько искренни подобные заявления — конкретное историческое наследие, от которого объективно несвободны и не могут быть свободны какие бы то ни было политические силы. Так, представители правящей парламентской коалиции, борясь с «узурпацией власти» президентскими структурами, ежеминутно громко заявляют о своей приверженности «правовому полю», конституционной законности, нормам представительной парламентской демократии. Едва ли не наиболее жесткой (последовательной, по их собственной оценке) является — среди всех представителей данного политического лагеря — позиция фракции Компартии Украины. Но ведь отнюдь не сейчас и не нами, а еще два тысячелетия назад было сказано: «По делам их узнаете их», и было заповедано: «Берегитесь волков в овечьей шкуре». Поэтому представляется крайне необходимым вспомнить (реконструировать) на одном ярком примере практический — не декларативный! — подход к ценностям представительной демократии человека, которые украинские коммунисты признавали и признают своим Вождем и Учителем: Владимира Ильича Ульянова (Ленина). У нас также пойдет далее речь о политической философии созданной им большевистской партии и о влиянии этой философии на современную историю Украины.

Сразу же после февральской революции 1917 года в России пришедшее к власти Временное правительство так сформулировало свою приоритетную, первоочередную задачу: «Созвать в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание, призванное своим решением об образе правления выразить волю народа». Речь шла о первом свободно избранном парламенте в истории Российского государства; Максим Горький имел все основания написать в январе 1918 года: «Лучшие наши люди почти сто лет жили идеей Учредительного собрания. В борьбе за эту идею погибли в тюрьмах, в ссылке и каторге, на виселицах и под пулями солдат тысячи интеллигентов. На жертвенник этой священной идеи пролиты реки крови». Но судьба первого органа представительной демократии в стране многовековой тирании, стране Ивана Грозного, Петра I и Николая I Палкина оказалась трагичной: это был «самый короткий парламент» в истории человечества, ибо его заседания в общей сложности продлились лишь около 12 часов. Проследим, как менялась публичная (а также официально не заявленная) позиция Ленина и большевиков по отношению к Учредительному собранию и какую роль эта партия сыграла в его судьбе.

Еще до возвращения из швейцарской эмиграции в Россию (первая половина марта 1917 года) Ленин в написанной им листовке призывал требовать «немедленного созыва Учредительного собрания». А в статье «О задачах пролетариата в данной революции», в основу которой были положены его известные апрельские тезисы 1917 года, Ленин с пафосом опровергает «клевету» врагов: «Мне приписывают взгляд, будто я против скорейшего созыва Учредительного собрания!!! Я бы назвал это «бредовыми» выражениями». И, наконец, сразу же после прихода к власти большевиков, в октябре 1917 года, газета «Правда» торжественно заявила: «Товарищи, вы своею кровью обеспечили созыв в срок хозяина земли русской — Всероссийского Учредительного собрания».

Таковы были слова, лозунги Ленина и ленинцев. Рассмотрим же, какими были их дела. Еще в июне 1917 года стала более-менее активно работать Комиссия по выборам в Собрание, куда вошли уважаемые в обществе юристы, общественные деятели, политики разных партий и направлений: В. Маклаков, М. Вишняк (будущий секретарь Учредительного собрания), В. Набоков, В. Гессен, И. Яшунский, Н. Авинов и другие. Выборы были намечены на 12 ноября 1917 года, а открытие Собрания — на 28 ноября (эти сроки были сорваны). В ходе выборов — а этот процесс затянулся не на один день — большевики получили в будущем парламенте лишь 175 мест из 715, в то время как эсеры — 370 (!), левые эсеры — 40, меньшевики — 15, кадеты — 17... По сути, результаты голосования обернулись серьезнейшим политическим поражением для Ленина и его партии.

И тут очень уместно будет вспомнить слова Ленина, сказанные им еще 10 октября 1917 года, когда вождь большевиков жестко требовал от членов ЦК своей партии готовить как можно скорее вооруженное восстание: «Ждать до Учредительного собрания, которое явно будет не с нами (вот — главное для Ленина: будет парламент «с нами» или «не с нами»! — И.С. ), бессмысленно, ибо это значит усложнять задачу». Как только Владимир Ильич и его соратники убедились, что большинства в Собрании им не получить никогда, даже вместе с союзниками, левыми эсерами, они стали действовать предельно жестоко.

В середине ноября 1917 года Комиссия по выборам, о которой мы уже упоминали, опубликовала в своем бюллетене обращение к народу от имени Временного правительства такого содержания: «Осуществленная в 20 х числах октября попытка захвата власти (большевиками — И.С. ) расстроила в ряде избирательных округов дело проведения выборов... Не считая возможным отменить день созыва Учредительного собрания, Временное правительство назначает его открытие в Петрограде, в Таврическом дворце, 28 ноября 1917 года в 2 часа дня». Узнав об этом обращении, Ленин приказал немедленно арестовать весь состав Комиссии. Оставшиеся на свободе ее немногие члены явились с протестом к одному из наркомов нового большевистского правительства и потребовали объяснить причины репрессий. «Вы занимались подлогами и фальсификацией!» — заявил нарком. И добавил: «Мы не позволим контрреволюции использовать ширму Учредительного собрания для своих целей!». Этим наркомом был Иосиф Джугашвили (Сталин)...

После попытки партий кадетов и правых эсеров провести 28 ноября 1917 года демонстрацию протеста против срыва демократического процесса (Ленин, Троцкий и другие лидеры большевиков расценили ее как попытку вооруженного восстания в Петрограде) Ленин внес в Совнарком проект декрета «Об аресте виднейших членов ЦК партии кадетов — врагов народа! (— И. С. ) и предании их суду революционного трибунала». Когда через несколько дней был обнародован список вновь избранных депутатов Собрания, ВЦИК по настоянию Ленина и Свердлова в экстренном порядке принимает декрет «О праве избирателей отзывать депутатов, не оправдавших доверия» (кто именно не оправдал — определять взялись большевики!). Наконец, в декабре 1917 года Ленин пишет «19 тезисов об Учредительном собрании», где заявляет: Советы являются более высокой формой демократизма, чем Учредительное собрание. Причем не только более высокой, но и единственной! Следовательно (эту мысль Ленин тогда настойчиво и часто повторял), «разгон Учредительного собрания советской властью есть полная и открытая ликвидация формальной демократии во имя революционной диктатуры». Так была теоретически обоснована трагическая судьба парламента.

И все-таки большевики вынуждены были допустить, чтобы Собрание начало работу. Накануне его открытия, 5 января 1918 года, в Петрограде прошла массовая мирная демонстрация в поддержку депутатов (более 60 тыс. человек вышло на улицу!). 4 января «Правда» опубликовала грозную резолюцию Петросовета: «Это будет демонстрация врагов народа (опять эти слова! — И.С. ) 5 января на улицах Петрограда будут демонстрировать саботажники, буржуазия, прислужники буржуазии. Ни один честный рабочий, ни один сознательный солдат не примет участия в этой демонстрации врагов народа!» (кстати, среди демонстрантов было немало именно рабочих).

Возле Таврического дворца дорогу огромной толпе (раздавались возгласы: «Да здравствует Учередительное Собрание!», «Долой советское правительство!», «Долой большевиков!») преградил вооруженный патруль красногвардейцев. Прозвучали первые выстрелы. Очевидец событий, рабочий Либерман, вспоминал: «Красногвардеец в серой куртке и белой шапке вырывал знамя у старика и бил его шашкой. Старик плакал, но знамени не отдавал. К нему на помощь бросилась какая-то женщина. Она стала просить красногвардейца оставить старика. В ответ красногвардеец ударил женщину шашкой по руке. Кровь брызнула из-под пальто...». Число жертв не установлено до сих пор. На другой день «Правда» написала заведомую ложь: «Лишь самые незначительные группки рабочих примкнули к этой контрреволюционной демонстрации и, к глубокому сожалению, из их рядов вырвано несколько случайных жертв» (на самом деле — несколько сотен, возможно, даже тысяч!).

И снова: слова большевиков и их дела... Интересно, что, выступая на второй день после Октября, Ленин торжественно заявил: «И если даже крестьяне пойдут и дальше за социалистами-революционерами и если даже они этой партии дадут на Учредительном собрании большинство, то и тут мы скажем: «Пусть так. Мы должны следовать за жизнью, мы должны предоставить полную свободу творчества народным массам». Практические действия оказались весьма далеки от подобных деклараций.

5 (18) января 1918 года 430 избранных депутатов Собрания, сумевших добраться до мятежного Петрограда (из них 259 эсеров, 136 большевиков, 40 левых эсеров, 3 меньшевика, 3 народных социалиста...) собрались на первое заседание. На трибуну поднялся официальный глава Советского государства, Председатель ВЦИК, большевик Яков Свердлов (кстати, эсеры встретили его яростными выкриками: «Руки в крови! Довольно крови!»). Не обращая внимания на шум, Свердлов хладнокровно провел выборы председателя Собрания; им стал эсер Виктор Чернов (244 голоса — это еще раз показало реальное распределение мандатов), торжественно провозгласивший в своей речи: «Уже фактом открытия первого заседания Учредительного Собрания, самим этим фактом положен конец гражданской войне между народами, населяющими Россию».

Совершенно в иной тональности выступали большевики. Приведем, например, отрывок из речи Николая Бухарина: «Вопрос о власти окончательно будет решен той самой гражданской войной, которую остановить нельзя вплоть до полной победы русских рабочих, солдат и крестьян. (Шум в зале. Рукоплескания слева.) С нашими смертельными классовыми противниками мы клянемся с этой трибуны вести гражданскую войну, а не примирение». Вспомнил ли об этих пламенных словах Бухарин, истязаемый в сталинских застенках в 1937 году? И вспомнил ли другой большевик, Федор Раскольников, яркий и фанатично преданный идее человек, порвавший со Сталиным в 1939 году и устраненный тогда же его агентами, о таких словах, сказанных им с той же трибуны Собрания: «Прения в течение дня показали воочию, что партия правых эсеров кормит народ посулами... Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, мы заявляем, что покидаем это Учредительное собрание!» (Бурные аплодисменты публики.)

Дальнейшее известно. Большевики, выполняя установки вождя («Пусть депутаты наговорятся, — говорил соратникам Ленин, — не надо им в этом мешать, а завтра мы повесим замок на этом здании, когда они, устав от разговоров, разойдутся»), вместе с левыми эсерами покинули Собрание. В зале оставалось еще примерно 240 депутатов, было около четырех часов утра. В этот момент к Председателю Собрания Виктору Чернову подошел матрос Анатолий Железняков (Железняк), анархист по убеждениям, и заявил: «Я требую — у меня есть инструкция — чтобы все присутствующие покинули зал заседания, потому что караул устал. Иначе применим силу!». Требования пришлось выполнить. Вечером того же дня, 6 января, депутаты нашли двери зала закрытыми на замок. Разгон свершился. Ленин так обосновал эту акцию в речи на заседании ВЦИК: «Народ хотел созвать Учредительное Собрание — и мы созвали его. Но он сейчас же почувствовал, что из себя представляет это Учредительное Собрание!» Правда, безусловно, состояла в том, что именно равнодушие общественного мнения россиян к судьбе этого представительного органа предрешило его судьбу. Но правда и в другом: разгон Собрания открыл путь к кровавой, страшной гражданской войне, к миллионам жертв...

Хотелось бы поставить точку на констатации следующего факта: такое вот историческое наследие идейных вождей и наставников левых, составляющих активнейшую часть правящей коалиции в Верховной Раде, говорит само за себя и наглядно демонстрирует меру их искренности (скажут: то была другая эпоха, 1918 год! Но разве те же коммунисты когда-либо публично осуждали не вообще «отдельные ошибки», а конкретно — вот эту акцию своего вождя? Нет — ибо это означало бы переход этой партии на, по существу, социал-демократическую платформу!). Но поставить точку не получается. Истина требует сказать и о другом.

Политическая философия большевизма (пусть и окрашенная в какие угодно «демократические» цвета); согласно которой парламент враждебен, с ним следует жестко бороться, если он «не наш», если там нет «нашего» большинства, и, более того, основой политического курса должно быть соотношение (баланс) сил в данный момент, а вовсе не требования закона и морали (что, по Канту, одно и то же) — эта политическая философия и сейчас влиятельна и сильна. Во всех фракциях и лагерях. Не в этом ли — трагедия Украины?