Победа с Владимиром Путиным

Празднование 60-летия Победы во Второй мировой войне в конечном счете стало в России событием не столько историческим, сколько политическим. К будущему празднованию готовились так усердно и серьезно, провели с таким размахом, что начинает поневоле казаться: дело не столько в самом юбилее, сколько в том, как будет выглядеть в исторических лучах действующая власть.

Так происходило не однажды. Я хорошо запомнил торжественное открытие музея Великой Отечественной войны в Киеве в 1981 году. На освящение огромной монстрообразной скульптуры Матери-Родины, навсегда изменившей пасторальный киевский пейзаж, приехал Брежнев — тогда я впервые увидел генерального секретаря ЦК не по телевизору. Но поразила не дряхлость советского лидера. Изумило другое. В зале боевой славы, там, где в алфавитном порядке были выбиты имена всех героев Советского Союза, удостоенных этого звания за войну, на самом верху, под четырьмя звездами, красовалось имя «Брежнев Леонид Ильич». И уже под ним «Жуков Георгий Константинович».

Брежнев, в отличие от Жукова, получившего большую часть наград как раз в годы войны, ни одной звезды Героя в это время не получил — он навесил на свою грудь боевые награды уже в бытность генеральным секретарем. Там, в зале боевой славы, даже мне, школьнику, стало ясно, зачем престарелый вождь отправился в Киев: только что отпраздновавший 35-летие Победы маршал Брежнев продолжал переписывать историю войны под себя. Ради этого и киевского пейзажа не жалко.

Нынешний юбилей тоже призван создать в сознании населения страны образ великой виртуальной России путем напоминания об исторической победе. Большой парад всегда был главным средством наглядной пропаганды прошлого — вот и на этом праздновании главным событием был именно военный парад. В этом параде, как бывало уже не раз, участвовали ветераны войны. Но возраст уже не позволил им пройти по Красной площади — мимо российского руководства и зарубежных гостей ветеранов провезли на антикварных военных автомобилях-«полуторках». Было и то, чего я не припоминаю в советское время — театрализованное представление на Красной площади, которое завершилось традиционным салютом.

Понятно, что президент России, мимо которого провезли ветеранов, смотрелся торжественно — настоящий верховный главнокомандующий, приветствующий солдат другого главнокомандующего — генералиссимуса Иосифа Сталина. Для полковника Владимира Путина это совершенно необходимо. В конце концов, тот же Брежнев, при всем раздувании его исторической роли, на самом деле был участником самого настоящего, первого парада победы на Красной площади — и фотография этого события была в каждой книжке о генеральном секретаре. Предшественник Путина Борис Ельцин в подобных лаврах не нуждался — он был победителем системы, разрушителем коммунизма и поэтому празднование при нем 50-летия Победы, при всей помпезности тогдашнего юбилея, особо не запомнилось. Даже если Ельцин и хотел погреться в исторических лучах, у россиян уже сложился его образ. И социологи после 9 Мая 1995 г. констатировали: отношение граждан к Борису Ельцину после празднования практически не изменилось.

Зато, вероятно, у чиновников память о пышном юбилее сохранилась. И понятно их желание устроить второму президенту такой праздник, который затмит всю торжественность десятилетней давности. Не случайно официальные лица подчеркивали, что в основу празднования 60-летия положен сценарий торжеств на 50-летие Победы. Так что то, что мы увидели, — это путинский римейк ельцинского торжества. А с другой стороны, что тут придумаешь, что добавишь? Парад, театрализованные представления, памятники, встречи с ветеранами, зарубежные гости... Теперь можно сосчитать, у кого было больше гостей — у Путина или у Ельцина; чей рейтинг поднялся выше. Опять же, с другой стороны, у Путина и так все неплохо с популярностью в массах. Но ему важно быть не просто популярным президентом. Ему необходимо быть президентом великой страны, выигравшей войну и подарившей мир Европе. Именно поэтому российское руководство так болезненно реагирует на любые упоминания о том, что после 9 Мая 1945 года отнюдь не для всех наступила мирная и уж тем более свободная жизнь.