Власть, предательство, зависть и любовь

Он — режиссер более 250 постановок: от небольших моноспектаклей до масштабных действ, таких, как инаугурация Президента Украины или гранд-опера великого итальянца.

Трудно поверить, что такие, казалось бы, полярные вещи, как режиссура и постановка классической оперы, могут соседствовать в творчестве одного человека. Да еще в столь сжатом временном пространстве. Однако же...

Для Василя Вовкуна — это оказалось задачей не из легких, но чрезвычайно интересных (хотя и то, и другое — дебюты). Оценить первое — могла вся Украина, сидя у экранов телевизоров 23 января. Оперную же постановку пока увидели немногие: львовские зрители, большой творческий десант киевлян и журналисты почти всех общенациональных изданий и телеканалов. Кстати, исключительный случай в практике освещения оперных премьер. Во-первых, приглашение на премьеру коллег такого уровня, как директор Национальной Оперы Украины Петр Чуприна, народная артистка Украины, оперная дива Мария Стефюк, легендарный Дмитрий Гнатюк, ректор Киевской консерватории Владимир Рожок и мн. других. Во-вторых, столь представительного масс-медийного бомонда, которого Львов не видел никогда (отдельное спасибо национальному меценату искусств ТМ «Таврия» и компании «Вавилон»). Дай Бог, чтоб это стало привычной практикой. Ведь это важно не только для творческого коллектива, нуждающегося в свежем, незамутненном близким знакомством взгляде со стороны, но и для приезжих столичных гостей: дабы в который раз убедились, что таланты есть везде и особенно в провинции, которая таковой стала, лишь «благодаря» социальному и экономическому неравенству, навязанному сильными мира сего. Хотя Львов, конечно, особенно в свете последней премьеры, трудно назвать периферией.

Тем не менее, абсолютно не понятно, почему такому мощнейшему в своем потенциале театру, как Львовский государственный академический театр оперы и балета им. С. Крушельницкой, до сих пор не присвоили статус «национального». Хотя, говорят, экс-президент подписал этот указ «сто лет» назад, даже приехал с ним, театр ему спел здравицу..., а статуса как не было — так и нет. А ведь он дал бы возможность ставить не одну премьеру в год, а несколько; платить зарплату значительно большую, чем теперь, что удерживало бы молодые таланты от отъезда за границу, и еще много других вещей, важных для функционирования такого уникального творческого организма, как легендарная Львовская опера.

Вовкун своей премьерой только подтвердил эти размышления. Мобилизовав коллектив (постановка была осуществлена чуть ли не за два месяца, учитывая занятость режиссера в качестве координатора культурных программ во время выборов), заняв большинство труппы, причем молодое, найдя общий язык с дирижером-постановщиком Михаилом Дутчаком (и не рассорившись, как это часто случается, к премьере), с руководством театра — директором Тадеем Эдером и избавившись от штампов в трактовке известного сюжета, — пан Василь явил зрителю великолепное во всех смыслах оперное диво. Конечно, многие вещи можно было предугадать, зная его философский подход к таким категориям, как власть, предательство и зависть, добро и зло, социальное и личностное, еще по постановке оперы-оратории И. Стравинского «Царь Эдип» на Майдане Незалежности в Киеве и в Славутиче (1996, 1998 гг. — также период передачи власти, первые президенты и т.д.). Но в «Бале-маскараде» Вовкуну удалось, не экспериментируя с постмодернистскими приемами, создать абсолютно внятную концепцию знаменитого своей запутанностью сюжета о то ли любовном треугольнике, то ли об измене при дворе короля, мистических заговорщиках и черной колдунье. Более того, лично у меня при перечитывании либретто оперы накануне премьеры даже закралась мысль о возможной спекуляции на некоторых вещах в свете актуальности последних событий. Но Вовкун и тут остался верен себе. Его интересуют вещи вневременные, внегеографические, общечеловеческие. И из оперы Верди, которая еще в момент создания поддалась некоторым компромиссам на уровне либретто (Э. Скриб и А. Сомма) из-за жесткой цензуры тогдашней власти, испугавшейся слишком прозрачных намеков, Вовкун извлек не просто любовную драму на фоне придворных интриг (к чему, в итоге вынудили и либреттистов, и Верди), а настоящие шекспировские страсти.

Так, колдунья Ульрика, нагадавшая графу Ричарду смерть от руки близкого друга и соратника, превратилась из колоритного персонажа в некую предводительницу черных заговорщиков, появляющуюся на сцене в самые судьбоносные моменты (настоящая оперная прима Нелли Кулагина). Она являлась таким молчаливым, но зловещим символом зла, коварства и несправедливости. Заговорщики (вышколенные Вовкуном от манеры двигаться по сцене до умения держать правильно в руках шпагу хористы), вышагивающие в ритуальном марше на втором плане — словно коршуны, слетевшиеся на ожидаемое пиршество, — будто бы простая деталь, но настолько мощная, что от этого непрекращающегося их движения становилось страшно, несмотря на всю условность, диктуемую жанром оперы.

Словно контраст — светлая, любящая, жизнерадостная, энергичная и вдохновенная фигура народного правителя графа Ричарда. Но по Вовкуну — «добро — категория наивная и беззащитная». Наверное поэтому во львовском «Бале-маскараде» власть олицетворяет добро. В символическом плане это выражается в появлении огромного солнца, поднимающегося над сценой (декорации — блестящая работа художников братьев Тадея и Михаила Риндзаков). Словно намек на «короля-солнце» и одновременно ярчайший, захватывающий дух своей красотой элемент художественного оформления. Но и тут важны детали. Солнце закрывает черную клепсидру — символ отсчета времени, орудие колдуньи. И если она готовит бал смерти, то Ричард готовит бал-маскарад. И именно на нем эти две силы схлестнуться, но беспечность и доверчивость Ричарда (прекрасная работа молодого тенора Романа Трохимчука) не в силах противостоять зависти и агрессии. Есть еще одна жертва — Ренато (опытный певец и хороший актер Анатолий Липник), друг Ричарда и слепое оружие Ульрики, взявшей на себя роль коварного кукловода, дергающего за ниточки трех главных героев. И если у Верди и либреттистов это не столь зловещая фигура, то у Вовкуна — практически четвертая главная героиня. Между ними — Амелия — жена Ренато и несбывшаяся любовь Ричарда. Она первая попадает в сети режиссерской концепции Ульрики и невольно тянет за собой всех остальных. Очень проникновенно, sotto voce (вполголоса), без пережимания и фальшивых сценических страданий эту роль исполнила сопрано Людмила Савчук. Для меня она стала настоящим открытием. Перед публикой предстала тонкая музыкальная натура, великолепная актриса с хорошей вокальной школой. В ее сольных сценах зал буквально замирал, впитывая каждый звук, паузу, нюанс. В этом, несомненно, и заслуга дирижера-постановщика Михаила Дутчака — великолепно чувствующего свой оркестр, владеющего искусством пиано и легато — души опер Верди. Дутчак также блестяще прочувствовал и воплотил богатство и драматическую насыщенность массовых сцен, мелодическую щедрость, контрастность музыки Верди, построенную на изобилии песенных и танцевальных мотивов. Болеро, бытовой романс, баркарола, вальс, менуэт — легко сменяют друг друга, словно бальные туры. Еще раз напоминая нам о блестящей музыкальной драматургии Верди, сквозь всю партитуру проведшего тему бала как светского праздника и БАЛА — как философской категории. Чем не преминул воспользоваться Вовкун, даже написавшей об этом в программке: «Одни ощущают себя, словно на балу и называют жизнь балом. Другие жаждут маскарада и называют жизнь маскарадом. Третьи ищут вертеп и называют эту жизнь вертепом».

Отдельной похвалы заслуживает работа художника по костюмам Оксаны Зинченко. Она расцветила финальную сцену такими яркими красками, что в какой-то момент показалось — мы не во Львовской Опере, с трудом изыскивающей спонсорские деньги на каждую постановку, а в избавленной от этих проблем Парижской Гранд-Опера. Костюмы Зинченко отличают хороший вкус, знание исторического костюма и полная гармония со сценографическим решением художников-постановщиков Риндзаков. Последние, кстати, позаботились и о функциональности, и о мобильности декораций нового спектакля. Явно с расчетом на долгую и успешную гастрольную судьбу. Что очень правильно и по-хозяйски рационально.

Уже в апреле этого года столица увидит эту лирико-психологическую оперу с явными политическими подтекстами, которые каждый волен трактовать по своему — в рамках проекта «Восток-Запад». На основные партии приглашены солисты театров Одессы, Харькова, Львова и Донецка. А пан Вовкун приступает к работе над «Богданом Хмельницким» Константина Данькевича в Донецкой Опере и к модерновой постановке Бенджамина Бриттена «Поворот винта» в Киевской музыкальной академии, на базе которой будет основан экспериментальный музыкальный театр.