Третья ближневосточная революция

Арабский мир проходит через глубокий и продолжительный кризис. Большинство арабских режимов, похоже, не поняли, что большие перемены в мировом политическом порядке предполагали и перемены в ближневосточном регионе. А это — новое видение открытости, свободы, свободных рынков, соблюдения прав человека. Правящие верхушки остались законсервированными на том же политическом уровне, который можно было наблюдать в период «холодной войны». Правительства стран продолжают оставаться фактически «единоличными». Отдельные граждане не имеют никаких прав, чтобы стать частью политического процесса. Их «поле деятельности» — статисты в реализации чужой политической воли.

Администрация американского президента Джорджа Буша в рамках войны с терроризмом предложила несколько планов и инициатив реформирования арабских политических, экономических, социальных и образовательных систем. Попытки Буша связать отсутствие демократии на Ближнем Востоке с застоем в регионе, возможно, были справедливыми, но для его инициативы по демократии было выбрано не совсем удачное время, поскольку она рассматривалась арабским лидерами и средствами информации через призму войны в Ираке и продолжения оккупации Израилем Сектора Газа и Западного берега. Определенные недостатки в американском плане, действительно, прослеживаются: например, он не включает дифференцированного подхода для развития отдельной арабской страны, не определена скорость реформирования и методы его реализации. Однако, очевидно: если бы страны согласились на инициативу, то ее «индивидуализация» заняла бы не так и много времени. Здесь скорее речь идет о том, что арабские режимы встают перед старой дилеммой: они закономерно опасаются, что чем ближе они будут перемещаться в сторону демократии, тем большим становится риск потери власти и контроля над населением.

В целом две революции сформировали современный Ближний Восток. Политика и идеология, доминирующие в регионе, могут быть определены, как производные двух крупных революций — в Египте в 1952-м и в Иране в 1979 году. Явно или неявно их главные нововведения были приняты как образцы должной идеологии и методологии для захвата власти. Это были не просто политические революции, — они привели к смене парадигмы реализации власти в регионе. Сегодня регион стоит на пороге новой революции — революции реформ на Ближнем Востоке. Эта третья революция может в корне изменить весь ближневосточный политический ландшафт, «введя в употребление» такие понятия как демократия, права человека, гражданские свободы, свободная экономика, дружба с Западом и достижение мира с Израилем. Это та самая модель, которая уже реализована в большинстве стран, но отсутствует на Ближнем Востоке. Идея ее реализации заключается в том, что именно новый демократический Ирак должен стать отправной точкой и образцом для того, чтобы другие страны последовали его примеру.

Тот факт, что арабский мир и Иран потерпели так много неудач и поражений за последнюю четверть века, уже сам по себе должен бы стать импульсом для отказа от порочных стратегий прошлого. Арабский национализм и иранский радикальный исламизм в современной интерпретации оказался не слишком конкурентоспособным и действенным. Оба движения, порожденные этими двумя революциями, попробовали найти ответ на тот же самый главный вопрос: могут ли арабы, иранцы и вообще мусульмане догнать и превзойти Запад. Поиск ответа реализовался через восстание, мобилизацию интеллектуальных и технологических усилий и конфликт с Западом. При этом арабский национализм перенял идеологию национализма от самого Запада, методы противостояния западной цивилизации от коммунистических государств, а также отклонил как неприемлемый путь, проложенный Западной Европой и Северной Америкой. Путь, который включал в себя такие основополагающие концепции, как демократия в сочетании со свободным предпринимательством, постепенные и реальные реформы и приоритет защиты прав индивидуума перед интересами государства.

Революция 1952 года в Египте — это типичный военный переворот, который принес ряд передовых в тех условиях идей: вооруженные силы должны стать авангардом в преобразовании общества, утверждение панарабского национализма, вера в харизматичного лидера, который объединит арабов и приведет их к победе и стабильности экономической системы. Второй революцией на Ближнем Востоке стала иранская. Учитывая монополизм арабских националистических сил в арабском мире, наряду с отвращением к либеральной демократической или марксистской мысли, — новая политическая идея и успешное устранение режима шаха в Иране стали реальной альтернативой арабской доктрине реализации власти. Революция аятоллы Хомейни привела к распространению радикального исламизма не только в Иране. Ее лидеры пыталась выдавать ее за авангард мировой революции, который должен влиять на другие страны и народы.

Сейчас обращение Ирака к демократии вполне может стать началом третьей ближневосточной революции — революции реформ. Смена диктаторского режима в одной из крупнейших арабских стран Ближнего Востока новым типом правления, до этого не свойственным региону, будет иметь чрезвычайно большое влияние через определенную и прогнозируемую политику новой власти. Это может определить новую эру в ближневосточной истории. Однако без стабильности и обеспечения лучших условий жизни стимулы раннего периода к реформированию общества будут исчезать.

Готов ли ближневосточный регион к новой современной модели революции, не ждет ли ее еще большее количество неудачных вариантов, чем предыдущие доктрины? Наиболее оптимальным вариантом разворачивания революции реформ на Ближнем Востоке является успешный переход к демократии в Ираке после передачи власти американцами иракскому правительству. Хотя, разумеется, — это на всех уровнях сложная, опасная и долгосрочная задача. Однако прецедент демократических преобразований в одной стране способен сдвинуть с мертвой точки реформирование всего Ближнего Востока и превратить наконец 300 миллионов арабов в важную часть развития мирового сообщества...