Вызовы атлантизма: приоритеты НАТО и шанс Украины

После последних заявлений и предложений, прозвучавших на Мюнхенской конференции по вопросам безопасности и после нее, становится понятно, что Стамбульский саммит НАТО имеет шансы стать не менее историческим, чем Вашингтонский 1999-го. Тогда речь шла о первом расширении Североатлантического альянса на Восток, и впервые было заявлено о выходе действий НАТО за прежние границы ответственности Альянса, которые до тех пор совпадали с границами стран — его членов. Сейчас остро ставится вопрос о придании НАТО принципиально новой роли (в соответствии с теми решениями, которые были приняты в Вашингтоне и Праге), а значит, и о создании принципиально нового механизма принятия решений, о существенном перераспределении игровых ролей между Соединенными Штатами Америки и европейскими союзниками, о серьезной внутренней реформе Альянса.

Помощник Генерального секретаря НАТО Жан Фурне, заявивший, что между Европой и Соединенными Штатами существует несбалансированность в принятии решений, и что «с обеих сторон Атлантики нужно что-то менять», стал едва ли не первым высокопоставленным официальным лицом Альянса, озвучившим слова, сказанные «Дню» одним из западных экспертов полтора года назад: НАТО нуждается в структурной реформе, и это будет проведено «в рабочем порядке». Как это может быть сделано — пока что не разглашается, сейчас говорится только о борьбе с чрезмерной забюрократизированностью, сокращении числа комитетов, передаче ряда функций Атлантического Совета (состоящего из послов стран-членов НАТО) в комитеты. Однако очевидные разногласия во взглядах между «старой Европой» и Соединенными Штатами, и даже само по себе расширение Альянса до 26 членов (о чем будет официально заявлено в Стамбуле) с планами принятия еще по меньшей мере трех новых членов (речь идет о Хорватии, Македонии и Албании) действительно потребуют новых подходов и, возможно, новой философии. Впервые разница во взглядах между ведущими членами Альянса стала заметна во время иракского кризиса, когда Германия, Франция и Бельгия не согласились с решениями, предлагаемыми Соединенными Штатами. При этом, однако, никто не ставил под сомнение необходимость самого существования НАТО, и не шла речь о выходе из Альянса ни одной из несогласных стран.

Очередная несогласованность возникла уже во время Мюнхенской конференции по поводу призыва Соединенных Штатов привлечь НАТО к стабилизации Ближнего Востока. Споры, как показало обсуждение проблемы в Мюнхене, продолжаются и внутри «старой Европы», и среди других союзников. Однако очевидно, что эта тема будет одной из главных во время Стамбульского саммита. Один из вариантов ее решения предложила Италия: министр иностранных дел этой страны Франко Фраттини заявил, как сообщили агентства, что Рим 3 марта на заседании Атлантического Совета выступит с идеей подписания пакта между НАТО и странами Средиземноморского бассейна для противодействия терроризму. Это превратило бы нынешние обычные отношения в привилегированное партнерство (до сих пор особое партнерство в разных формах с Альянсом имели только Россия и Украина). По мнению министра Фраттини, этот пакт мог бы быть расширенным и охватывать ближневосточные страны включая Ирак.

В случае успешного продвижения этой идеи был бы зафиксирован уже третий масштабный выход НАТО за пределы сугубо североатлантического пространства. Первый раз это произошло в 1999 году с сомнительными с правовой точки зрения бомбардировками Югославии, второй продолжается и доныне — Альянс руководит операцией в Афганистане. «Ближневосточный акцент» деятельности НАТО мог бы стать первой серьезной заявкой на глобальный характер Альянса — но только в случае достижения внутреннего консенсуса, до которого сейчас довольно далеко, и успешности самой миссии. Такая заявка, опять же, потребует чрезвычайно серьезного переосмысления функций Альянса, его нынешней роли в системе международных отношений, и особенно — отношений с Россией, которая уже сейчас требует инспекционного доступа к базам НАТО с тем, чтобы убедиться, что вступление в Альянс балтийских государств не означает для нее угрозу. Нетрудно предположить, что проблема готовности Альянса к таким изменениям будет ключевой не только во время Стамбульского саммита.

Проблема готовности европейских стран-членов НАТО к более самостоятельным действиям остается актуальной с момента конца «холодной войны». Громко объявленная Францией и Британией «европейская оборонная инициатива», похоже, несколько притормозила. Создать европейский корпус быстрого реагирования, способный к развертыванию в любой точке земного шара в кратчайшие сроки, пока что не удается, и первым результатом сейчас можно считать решение Франции и Британии создать совместный контингент из 1,5 тысяч военных, которые должны быть готовы к развертыванию в течение двух недель в любом месте. Этот контингент, как пишет Financial Times, запланировано создать к 2007 года, он не должен конкурировать с НАТО. «Еврокорпус» пяти стран-членов ЕС также пока что не прошел настоящее «боевое крещение». Однако при всех условиях страны ЕС все равно не имеют сегодня альтернативы НАТО в качестве существующего механизма общей безопасности, «европейский» элемент которой вполне мог бы выступать в качестве автономной структуры.

Нынешний этап расширения НАТО, как неоднократно отмечалось, не последний. После Румынии, Болгарии, Словении, Словакии, Латвии, Литвы, Эстонии на очереди Хорватия, чье значительное развитие отметил министр обороны США Рамсфельд, Македония и Албания, чье присоединение вызвано прежде всего соображениями реконструкции Балкан. «Балканское измерение» может стать намного более серьезным вызовом, чем восточное, но и это — еще не последняя нота. «Атлантизм» постепенно «берет в кольцо» Черное море, и Украина, которой удается выполнять роль партнера, имеет все шансы полностью вписаться в новую архитектуру безопасности. До сих пор процесс сдерживался проблемами развития самой Украины, ролью России и проблемами развития самого НАТО. Сейчас эксперты, как украинские, так и западные, утверждают, что несмотря на предвыборные репутационные потери, Украина к Стамбульскому саммиту имеет шансы убедить атлантическое содружество в необходимости перехода к новому качеству отношений. Основой была бы уже не Хартия об особом партнерстве, а, возможно, соглашение о присоединении к Плану действий по членству и углубленном политическом диалоге (последнее готовилось еще к саммиту в Праге).