«Терновый венец» Великой Победы

Величие и цену победы над гитлеровской Германией лучше всего можно понять, осмыслив масштабы страшных поражений, через которые пришлось пройти Красной Армии и всем народам бывшего СССР в течение 1941— 1942 годов и, на определенных этапах, в 1943 году.

Американский писатель Уильям Фолкнер говорил: «Прошлое никуда не исчезает. Собственно говоря, оно даже не прошлое». Безусловно, куда приятнее читать книги и смотреть фильмы о победах над, мягко говоря, неумным врагом (таким подходом грешила советская пропаганда — долгие годы мы были вынуждены «глотать» парадную информацию о Великой Отечественной войне). Нам немало известно о героической обороне Одессы, Киева, Севастополя, Ленинграда, Москвы, Керчи, Сталинграда... Но что же именно, какая катастрофа привела врага к стенам этих городов, многие из которых находились в сотнях, а то и тысячах километров от границы СССР? И какая катастрофа — только ли военная, технологическая, только ли полное банкротство советской военной науки привели к таким страшным итогам?

А ведь мы очень мало задумываемся над морально-психологическим аспектом поражений в этой страшной войне. Уже в июне-июле 1941 года стало ясно — при первом же серьезном испытании Советский Союз, этот, по словам Гитлера, «колосс на глиняных ногах» зашатался. И в первую очередь зашаталась Система — сталинская идеологическая машина, построенная на лжи и наветах, оголтелой пропаганде, ГУЛАГах, голодоморах и прочих «прелестях» социалистического строя. Нам, людям, родившимся уже после войны, трудно понять и оценить масштабы морального излома и трагедии отступления, принимавшего зачастую форму беспорядочного бегства, масштабы пожирающих людские жизни и судьбы «котлов», через которые прошли миллионы советских воинов.

Большая протяженность фронта, тактика обходных маневров и внезапность нападения способствовали тому, что немецким танковым частям удавалось глубоко проникать в тыл советских войск. Создавалось ощущение, что враг действовал с опережением, паника стала постоянным спутником отступления. Кадровые части РККА, по документам и фильмам 30—40-х годов хорошо вооруженные, уверенные в своих силах, на поверку оказались не готовы к современной войне.

Гитлеризм очень бережно относился к отработанной до автоматизма военной традиции прошлого, приумножал, развивал ее на полях сражений Второй мировой войны — в Польше, Франции, Бельгии, Голландии, Югославии, Греции, Северной Африке. А что же было в активе у РККА? «Опыт» совместных с гитлеровцами боевых действий по уничтожению Польского государства в сентябре 1939 года, скрепленных ранее позорным Пактом Риббентропа—Молотова. Два локальных конфликта с японцами на озере Хасан и на реке Халхин-Гол (1938 и 1939 годы). «Победная» советско-финская война 1939—1940 годов, во время которой полегло в снегах Приполярья до 200 тысяч советских воинов; финны имели несопоставимые ни с чем безвозвратные потери — около 16 тысяч человек.

Такой подход сталинского руководства к «человеческому материалу» («ни шагу назад», «не считаться с жертвами») продолжал превалировать и в ходе Великой Отечественной войны. Особенно ярко это проявлялось по отношению к частям, попадавшим в окружения — «котлы». Для Сталина каждый человек, который оказывался в окружении, а тем более попавший в плен, не заслуживал доверия. Кроме заградительных отрядов, он санкционировал создание специальных лагерей НКВД для «проверки» людей, выходивших из окружений.

Пожалуй, самой страшной катастрофой 1941 года стало окружение и разгром в треугольнике Киев—Черкассы—Лохвица Юго-Западного фронта. В основном кадровые, боеспособные части (7 армий!) этого фронта, два месяца героически оборонявшие Киев, 15 сентября оказались в «котле» — две немецкие танковые группы замкнули внешнее кольцо окружения. 19 сентября столица Украины была оставлена, управление частями фронта потеряно, выход из «котла» происходил неорганизованно — отдельные группы пытались прорваться на восток и юго-восток через боевые порядки немцев. Воля к сопротивлению была подорвана, солдаты и офицеры чувствовали, что они стали разменной картой высшего военного руководства, пожертвовавшего или ради своего престижа. Многотысячные колонны пленных, которые вели десятки конвоиров, стали обычной картиной в конце сентября 1941 года на дорогах Киевщины и Полтавщины.

В этом поражении громадную роль сыграло железное, достойное другого применения упрямство Сталина и Ставки. Патологическая боязнь потерять третий по значению город СССР, столицу Украины (безусловно, это событие стало ударом страшной силы для всех граждан державы), привела к тому, что оперативная ситуация на фронте, казалось стабилизировавшаяся к концу августа 1941 года, снова резко изменилась в пользу врага. Сталин в разговоре с маршалом Б. Шапошниковым говорил: «Нужно быстро латать дырку... Быстро!» Страшные слова, катком прошедшие по судьбе целого фронта, личный состав которого в начале сентября составлял почти 1 миллион человек! По явно заниженным данным Центрального Архива МО СССР, в окружении оказались 452720 человек, в том числе почти 60 тысяч человек офицерского состава. Врагу, по немецким данным (весьма близким к истине), достались 884 танка и 3718 орудий. Курт фон Типпельскирх в своей «Истории Второй мировой войны» приводит такую цифру — 665 тысяч человек только пленных. А вот советские историки на излете «хрущевской оттепели» дали завуалированные несложной дробью цифры. Личный состав фронта — 990 тысяч человек; треть — вышли их окружения, треть — погибли и «остальные попали в плен к врагу». Командующий фронтом М. Кирпонос и начальник штаба В. Тупиков погибли. Впрочем, Сталин вряд ли бы их пощадил. Как это не страшно звучит, но во многом ценой такого страшного поражения под Киевом, Советский Союз победил в схватке с Германией. Желание Гитлера захватить Левобережную Украину, а значит и ключ к нефти Кавказа, привело к тому, что две из трех танковых групп немцев участвовали в сентябре 1941 года в боевых действиях в Украине. Московское направление — главная цель блицкрига — на целый месяц оказалось второстепенным; уже приближалась зима и захватчики теряли преимущество в мобильности.

Сейчас трудно ощутить, насколько серьезные поражения терпела в 1941 году Красная Армия, причем не менее страшным было морально-психологическое поражение. Сотни тысяч людей добровольно сдавались в плен, паника захлестывала воинские соединения. Благодаря нечеловеческому напряжению сил, колоссальным экономическим и людским ресурсам, разбуженному политикой нацистского геноцида советскому патриотизму (люди защищали свою землю от захватчиков), помощи западных держав (старательно приуменьшаемой советскими историками), ошибкам нацистов в стратегических приоритетах, мы пришли сквозь тернии к Великой Победе.

Драмой для Украины было то, что она не была независимым государством — освобождение от «коричневой чумы», одновременно еще более упрочило сталинское тоталитарное государство. На этом пути Украина заплатила страшную цену — почти 9 миллионов ее жителей погибли в огне войны, 2,5 миллиона человек были принудительно вывезены на рабские работы в Германию. Нельзя забывать о нечеловеческих страданиях и жертвах, на которые пошел украинский народ в борьбе с гитлеровцами, зная, что на карту поставлена его судьба как самостоятельной нации. Вместе с другими народами СССР и стран антигитлеровской коалиции он отстоял свое право на свободу.

Но очередная годовщина Великой Победы для нас — это не повод для оглушительных фанфар, а настоятельная потребность еще раз вспомнить, и не только в этот день, ценой каких катастрофических потерь (погибла лучшая часть целого поколения) она добыта.