Дефицит знаний

Недавно мне пришлось участвовать в семинаре молодых журналистов из многих областей страны. Там, среди прочего, говорилось о том, что именно делает успешными материал, автора, журналистику. Назывались такие составные успеха, как «острое перо»; популярная «в народе» тема (криминал, секс, личная жизнь известных людей, шельмование политиков); умение «закрутить сюжет из ничего» и другое. Одни молодые люди шутили, демонстрируя притворный или искренний цинизм, другие говорили серьезно, компетентно. Удивило меня одно обстоятельство — ни один журналист не вспомнил такую составляющую нашего труда, как знание предмета описания или показа. Мне объяснили так: «Когда много знаешь, хорошего материала может не выйти — утонешь в деталях, в несущественных тонкостях, подробностях. И вообще, это неважно, что давать, главное — как!» Мне так и не удалось убедить молодых журналистов в необходимости постоянного накопления знаний ради квалифицированного толкования событий, фактов, а также разделения их на «существенные и несущественные». Не помогла также поддержка коллеги из Польши, известной журналистки, сказавшей, что из-за отсутствия необходимой информации «журналист часто напоминает музыкального критика, у которого нет слуха».

Каждому из нас приходилось наблюдать человека, который, по тем или иным причинам, не ориентируется в окружающей ситуации. Скажем, иностранца, не понимающего нашего языка, или человека из села, впервые попавшего в город. Нехватка знаний об окружающей реальности делает самых умных людей беспомощными, а зачастую и смешными. То же самое происходит и с журналистом, ступающим на информационную terra incognita.

Есть такая новейшая наука — Теория информации, изучающая закономерности информационных процессов. Один из ее основных законов формулируется приблизительно так — количество новой информации, которую способен воспринять (понять, усвоить) человек, прямо зависит от того, сколько этот человек знал в момент принятия новых вестей. Если априорных знаний у человека достаточно, тогда возникает понимание и соответственный интерес к новости, делается ее адекватная оценка. В противном случае, новая информация падает как зерно на каменистую почву, — ему не за что зацепиться.

Очень часто складывается впечатление, что все мы живем в условиях страшного и опасного дефицита информации, знаний. Подозреваю также, что все другие дефициты являются простым и неминуемым результатом нашего невежества. Так, широкая общественность не имеет реального представления (информации) о том, как люди живут и работают за границей, в Западной Европе, и благодаря этому счастливо убеждены в собственном превосходстве. Мы не знаем, например, о наших гражданских правах и поэтому их не защищаем; мы не знаем общеизвестных правил общения с людьми и потому постоянно конфликтуем между собой. Из-за своего невежества мы приняли в наследство целый арсенал советских пропагандистских суеверий типа «наше образование — самое лучшее в мире». Между тем, эмигранты из постсоветских стран вынуждены учиться за границей три-четыре года, чтобы было признано их здешнее высшее образование. Или вспомним «наших программистов — лучших в мире», которые не разработали ни одной солидной программы, используемой мировой компьютерной общественностью. А сейчас нас настойчиво убеждают в том, что «наши продукты лучшие в мире». В частности, хлеб, плохо выпеченный из муки 10-го сорта, черствеющий раньше, чем ты его донесешь домой. Дело не только в муке — на хлебозаводах не хватает знающих инженеров и рабочих.

То же самое в сфере управления. У художника Питера Брейгеля Старшего (ХVI в.) есть картина-притча «Слепые». Цепочка жалких оборванных грязных нищих двигается, подняв вверх глаза и держась друг за друга. Эти люди — слепы. Первым величественно шагает — к близкой яме — поводырь. Он тоже слепой.

Большинство из нас не только недостаточно образованы (эта беда поправима), но не знает и не хочет знать о своем невежестве. Между тем, в развитых странах набирает силу новый тип систем образования — non stop обучение. Пожилые люди поступают в университеты, чтобы приобрести новую специальность, которая более соответствует их возрасту или новым склонностям. Молодые люди, разочаровавшись в одной профессии, не принуждают себя к ней, а начинают изучать другую. Многие делают это ради удовольствия — чтобы узнавать новое, общаться с образованными людьми, ощущать себя интеллигентом. Нас же почему-то больше интересуют дипломы, чем знания.